Вишнёвый луч. Елена Черникова
Читать онлайн книгу.
у неё ножки босые не замёрзли? – уточняет бабушка.
– Правильно. Ты что – читала?
– Нет, не читала. А по нагретому брюхом паркету – ходила. – Бабушка закуривает сигариллу.
Я сникаю. Хотела потревожить её – её! – воображение. Эта ведьма всё угадывает наперёд. Всегда-всегда. Если бы герой Иванова купил даме не рояль, а барабан или арфу, для нестандартного развития любовного сюжета, бабушка предугадала бы ход, но пояснила, что рояль удобнее для любовной встречи, нежели барабан.
Но арфа хороша тем же, чем виолончель: музицирующая дама непременно раздвигает ноги. У мужчины кружится голова: вечер, зимняя стужа за окном, натопленный паркетный зал, простор мерцает свечными всплесками, женщина обнажена, ей тепло, она играет на арфе или виолончели, раздвинув беспомощные колени, а её возлюбленный лежит рядом на полу, животом вниз – греет ей дорожку на ложе любви.
Прочитав мои мысли, бабушка продолжает:
– Дальше и расписывать всё это нельзя. Никак. Что ещё может произойти? После арфы, после струящейся призывной мелодии, змеино сжимающей его душу и всё-всё тело… Даже не вздумай описывать их финальный акт. Занавес – немедленно после арфы с ногами.
– У Иванова дама приходит утром. Снимает одежду. Он ждёт её в постели. Счастливый конец многолетних мук.
– А она зубы почистила? – бабушка верна правде жизни. – Ты читала письмо Наполеона к жене? Цитирую: «Я еду: не мойся!». Настоящее французское блюдо. Женщина в собственном соку.
– Ну бабушка!!! – я тоже закуриваю.
– Ха-ха. Давай сначала. Про любовь. Несчастные закомплексованные придурки с их паркетно-половой страстью отменяются.
– У Иванова очень хороший рассказ, бабушка! Это ты всё опошляешь! Ты губишь литературу!
– Туда ей и дорога. И рассказ у Иванова – отменный. Искренний. Такой надёжный человек! Такой трепетный. На таких обычно катаются в хвост и в гриву. Он женат?
– Конечно, – отмахнулась я.
– Откуда знаешь?
– От него лично. В буфете рассказывал. За чаем.
– Значит, за пивом.
– Да.
– Конечно, да, – успокоилась бабушка. Ей важно быть правой. Как ребёнок, развлекается своей вечной правотой.
Иногда её всеведение меня бесит до ярости. Тут же вспоминаю багровую ярость у Джека Лондона в «Куртке». За подробностями можете обратиться и к другому переводу этого романа – под названием «Звёздный странник». В любом случае найти этот текст вам будет очень трудно: его скрывают от человечества.
Словом, я бешусь – от бабушки до джеклондоновой багровой ярости, – а это смертельно опасно.
Справочно. Роман «Куртка» («Звёздный странник») так же не воспринимается всерьёз, как «Серафитус» Бальзака. Эти романы – последнее, что сообщили великие мастера людям. Это завещания. Написаны – оба – в невозможных, неапробированных, нелегитимных манерах. Ну не могли эти писатели, с точки зрения образованных современников и даже потомков, впасть перед смертью в столь откровенную религиозность! А куда же девать гуманизм? А величие человека? А туда. Посему забудем о последнем