Летним зноем поджарен,

      С ямками на щеках,

      Смешной угловатый парень

      В больших роговых очках.

      Щурясь, нагнется низко,

      Щелкнет пальцем арбуз:

      – Давайте менять редиску

      На мой многодумный картуз?

      Смеется, словно мальчишка,

      Как лупы, очки блестят,

      И вечно горой из-под мышки

      Толстенные книги торчат.

      И вряд ли когда-нибудь знал он,

      Что, сердцем летя ему вслед,

      Она бы весь мир променяла

      На взгляд его и привет.

      Почти что с ним незнакома,

      Она, мечтая о нем,

      Звала его Астрономом,

      Но лишь про себя, тайком.

      И снились ей звезды ночные

      Близко, хоть тронь рукой,

      И все они, как живые,

      Шептали: «Он твой, он твой…»

      Все расцветало утром,

      И все улыбалось днем

      До той, до горькой минуты,

      Ударившей, точно гром!

      Однажды, когда, темнея,

      Город зажег огни,

      Явился он, а точнее —

      Уже не «он», а «они»…

      Он – будто сейчас готовый

      Разом обнять весь свет,

      Какой-то весь яркий, новый

      От шляпы и до штиблет.

      А с ним окрыленно-смелая,

      Глаза – огоньки углей,

      Девушка загорелая

      С крылатым взлетом бровей.

      От горя столбы качались,

      Проваливались во тьму.

      А эти двое смеялись,

      Смеялись… невесть чему.

      Друг друга, шутя, дразнили

      И, очень довольны собой,

      Дать ананас попросили,

      И самый притом большой.

      Великий закон Ньютона!

      Где же он был сейчас?

      Наверно, не меньше тонны

      Весил тот ананас!

      Навстречу целому миру

      Открыты сейчас их лица.

      Им нынче приснится квартира,

      И парк за окном приснится.

      Приснятся им океаны,

      Перроны и поезда,

      Приснятся дальние страны

      И пестрые города.

      Калькутта, Багдад, Тулуза…

      И только одно не приснится —

      Как плачет, припав к арбузу,

      Маленькая зеленщица.