Стихи к чаю: чайные, нечайные, случайные, чрезвычайные. Александр Каневский
Читать онлайн книгу.ты, и ты – вы так мне дороги,
Что я мирюсь с бесплатной медициной!
Есть у меня сестрёнки, обе – Светы,
Со мною обе по Крещатику гуляли,
И обе были заняты при этом:
Они своих подруг мне поставляли.
Когда я буду стар, и лыс, и сед,
Я вмиг помолодею рядом с вами.
Прошу вас: ещё много-много лет
Светите, Светы, чёрными глазами!
Эй, Марик, будешь молодым весь век ты,
Хоть есть усы, но ты – мальчишка!
Ты мне всегда давал свои конспекты,
Теперь даёшь свою сберкнижку.
Ты сохраняешь все мои стихи
И покрываешь все мои грехи.
И по крутому времени откосу
Ты впереди идёшь на целый год,
Чтобы, как прежде, первым сдать зачёт
И сообщить мне трудные вопросы.
Владко Владимир[2], бабник и эстет,
Наверное судьбе было угодно,
Чтобы презрев несовпаденье лет,
Вы в жизнь мою вошли бесповоротно.
Я поделюсь секретом тайных дум:
Хочу дожить до Ваших лет, не меньше,
И сохранить Владковский ясный ум,
И сохранить Владковский взгляд на женщин.
Седой и мрачный Виккерс Роба[3],
С тобой – я больше, чем с женой.
Наверное, уже до гроба
Нам быть с тобою суждено.
Ещё нам жаловаться рано,
Но если вдруг погаснет стих –
Возьмём в соавторы Аркана,
Разделим годы на троих.
Березин, Тимошенко! Я простил
Вам звания, медали, ордена,
И авторские те, что получил,
И то, что любит вас моя жена.
Я очень много отпустил грехов,
Но одного лишь не прощу я вам:
Что в рифму вы не влазите мою,
А влезли в душу и сидите там…
Друзья моих далёких школьных лет,
Дубинский, Шостак – найденных два брата,
Я знаю, каждый прибежит ко мне чуть свет,
Лишь стоит позвонить из автомата.
Я площадь, где не надо, перейду
И безнаказанно дам в морду негодяю:
Меня ведь к вам за это приведут –
Моя милиция меня оберегает.
Один упрёк: вы – высший комсостав,
Предотвращали подлые дела,
Но не заметили, что близится полста…
Моя милиция меня не сберегла…
Летят года, как в шахту клеть,
«И это надо потерпеть»,
Как говорил мой русский друг Гузеев[4],
Встречая родичей жены – евреев.
Прошу прощения у тех, с кем был я груб,
Смягчаю свой характер, в общем, жёсткий.
А если на кого-то заимею зуб,
То мне его охотно вырвёт Бродский[5]
Я молодым считался до сих пор,
Я и теперь хочу отсрочить старость,
И если вдруг забарахлит мотор,
То мне его всегда починит Барах.
Пускай подножки ставят на пути,
Пускай мой каждый труд мне
2
3
4
5