Россия и Польша. История взаимоотношений в XVII—XX веках. Юрий Николаевич Денисов
Читать онлайн книгу.
Так, великий канцлер Ян Замойский осудил действия этого авантюриста, предполагая, что этим походом он может навлечь на свою страну большую опасность. Да и вельможи Республики были не в восторге от действий Юрия Мнишека. Казимир Валишевский приводит слова из письма Льва Сапеги к Виленскому воеводе Христофору Радзивиллу: «Сандомирский воевода поссорит нас с царем прежде времени; достигнет ли он удачи или нет, последствия будут одинаково пагубны для отечества и для нас» [9, 112].
Царь Борис Годунов прекрасно осознавал всю опасность появления в Польше этого претендента на московский престол, хотя и понимал, что вряд ли король Сигизмунд III в угоду некоторым подстрекателям, вроде Юрия Мнишека и Александра Вишневецкого, осуществит военное вторжение на российские территории. Видимо, количество внутренних противников его царствованию было еще достаточно велико, несмотря на репрессии. Царь посылал одного за другим своих представителей в Краков для разоблачения Дмитрия, с этой целью был направлен даже Н.Е. Отрепьев-Смирной, двоюродный брат Григория Отрепьева, которого Борис Годунов подозревал в представлении себя спасенным царевичем Дмитрием. Но эти царские посланники не только не разуверили короля в истинности слов Дмитрия, но и, наоборот, заставили действовать вопреки своим подозрениям.
Шляхтич Вацлав Диаментовский, который по просьбе Марины Мнишек вел ее дневник, по этому поводу сделал следующую запись: «Тогда, из-за столь неприязненного отношения к нему со стороны Бориса /Годунова/, соблаговолил король его милость решить, что из-за Бориса, человека неискреннего и не считающегося с расположением короля его милости и всей Речи Посполитой нашей, не должен он того Дмитрия сдерживать, ни в тюрьму заключать, не приказывать его отослать к Борису, что могло быть проявлением доброй и искренней дружбы… Пустил он все это на саму волю Божью, считая, что если он настоящий царевич и Господь Бог его чудесно от смерти сохранил, то он легко в столицу своих предков с помощью самого Бога может вступить.
Ни гетманов своих коронных и Великого княжества Литовского, великих и польных, через которых есть обычай у короля его милости, пана нашего, и у Речи Посполитой с неприятелями войны вести, ни войск своих с ним король не посылал…» [71, 398].
Для выяснения возможных обстоятельств смерти или спасения царевича, а также успокоения подданных, среди которых ходили упорные слухи, что в Польше объявился истинный царевич, царь Борис Годунов приказал доставить монахиню Марфу Нагую из дальнего монастыря в Москву для производства допроса с пристрастием. Но и это не дало нужного для него результата, более того, по словам Казимира Валишевского, бывшая царица после одного из допросов, производимого лично царем Борисом Годуновым и его женой Марией, дочерью Григория Малюты Скуратова, якобы воскликнула: «Он жив! Люди, теперь давно умершие, без моего ведома увезли его из Углича» [9, 114]. Эту историю и сам Казимир Валишевский признает мало достоверной,