Если зима вдруг приходится на июль,

      Если проснулся в кровати, но весь в снегу,

      Губы мгновенно замерзли на слове «лю…»

      Значит, солгу тебе правду. Опять солгу.

      Я расскажу, что ты принц из другой страны.

      Я промолчу, что страны твоей больше нет.

      Той, где под солнцем и звездами все равны,

      Той, по которой ты плакал сейчас во сне.

      Я расскажу, что глаза у тебя в отца.

      Я промолчу, что он был от рожденья слеп,

      Помня его волевые черты лица,

      Теплые руки, дающие теплый хлеб.

      Я расскажу про родную твою сестру.

      Смуглую девочку, шуструю, как лиса.

      Я промолчу, как тащили ее к костру.

      Богу Дождя не хотелось ее спасать.

      В доме натоплено. Ночь и горит камин.

      Ты улыбаешься, веря моим словам.

      А за окном, осыпаясь, цветет жасмин

      А под окном, зеленея, растет трава.

      Ты засыпаешь и видишь свои снега.

      Я научу, и ты сможешь сказать «люблю».

      Знаешь, как трудно бывает тебе солгать,

      Если зима вдруг приходится на июль?

      Вставай-ка, царевна, пора собирать тряпье.

      Тебе восемнадцать, погода прекрасна для мая.

      Прощаться с отцом? Да он даже тебя не узнает…

      Он несколько весен подряд беспробудно пьет.

      Бери все, что ценно: игрушки, кота, пальто,

      Цветные фломастеры, книгу, бумажного змея.

      Все важное сердце подскажет, а я не сумею.

      Про паспорт и деньги забудь – заберешь потом.

      Запомни одно: как пойдешь – не смотри назад,

      Чтоб встретиться взглядом с одним яснооким эмиром,

      Который, склонив пред собою три четверти мира,

      Полюбит тебя за свободу в твоих глазах.

      Захочешь родить ему сына, родится дочь.

      Пророчество как полнолуние – четко по плану.

      Любовь – это то, что наносит душевные раны.

      И ты, обернувшись волчицей, уходишь в ночь.

      Супруг твой от горя уж несколько весен пьет.

      А дочь твоя словно прекрасный цветок подрастает

      И я, как вожак нашей серой породистой стаи

      Велю ей: «Царевна, пора собирать тряпье»

      Если я – дежавю, то

      Скажи мне об этом сразу.

      Я признАюсь, порою

      Мне тоже бывает тошно.

      Жизнь как паззл, она лишь

      Дурацкий картонный паззл.

      Мир – горошина в горсти

      Таких же других горошин.

      Принц по радио что-то

      Вещал о Большом Потопе

      Нам не страшно, ведь в море

      Есть