Кубок войны и танца. Оганес Мартиросян
Читать онлайн книгу.
снятые наспех, на раз-два.
– Сейчас читает книги пять процентов людей. Мои читатели – остальные. Они ждут меня, только меня одного. Вы слышите, люди!
Водитель остановил автобус.
– Выйдите из салона.
– Но я больше не буду.
– Вы пьяны.
– Я не пил.
Все поехали дальше. Затряслись, понеслись. Чтобы возникнуть в пробке. Прекратить исчезать. Я слегка озяб и хотел коньяка. Рюмку или стакан. Глухие провинциальные уголки моего тела подмерзали.
«Боль – это живой организм. Если она нашла приют в человеке, то уже не покинет его. Лекарства только заставят её менять место жительства. Болезнь начнёт кочевать по городам тела: сердце, печень, желудок, мозг».
К тридцати пяти годам до меня дошло: книги, музыка, телевидение, интернет стали моей частью, мной самим, я немыслим без них, потому мне не так уж и плохо, но если взять нож и срезать их, невзирая на боль, останется одно. Одиночество.
«Я всегда был одинок. Я никогда не мог подойти к девушке и познакомиться с ней, меня всегда было слишком много, не могло всё быть частью, я не помещался нигде, я блуждал, я искал, страдал».
Малейшее колебание выводило меня из себя, любое дуновение ветра, сообщение и письмо. Если я посылал свой роман на конкурс, то ответ будоражил меня.
«Меня прочтёт максимум один человек, это равняется всему человечеству, это возможность получить премию, вознестись, хотя возношусь я сам, силой мысли и духа, когда пишу свою прозу, музыку и стихи».
Мне нравилось смотреть на эмиграцию листьев, как они попадали в другую страну, чтобы слиться с ней, стать землёй.
«Есть два вида людей: те, кто скользят по льду, и те, кто проваливаются под него. Лёд – это время».
Я жил в эпоху цветов, проданных на базаре, лампочек, купленных в магазине, книг, написанных мной.
«Ограбить можно только собственную квартиру. Украсть можно только у себя».
Мне было холодно. Выйдя из автобуса, я зашёл в магазин. Зашагал по рядам. Виски, абсент, ликер. Выбрал коньяк в пять звёзд. На кассе передо мной стоял мужик с точно такой же бутылкой. С него взяли на сто рублей меньше.
«Откуда такая несправедливость ко мне, не потому ли, что я философ, молот, безумец, бог. Глыба из глыб, высота из высот. Они проверяют меня на прочность, хотят посмотреть, что я скажу, метну ли я молнию или устрою град. Одно моё слово – и лавина накроет весь город, каждого человека, но сегодня я несказанно добр».
Я вышел из магазина, поправил очки, чёрную копну волос, воротник или шарф. Дома погрузился в молчание, в кресло, в мысли, в смартфон. Стопка книг и бумаг росла на моём столе, питаясь солнцем, расположенным у меня на плечах.
«Среди людей есть несущие стены. А есть обычные, которые можно сносить. Одну за другой».
Безумие вырывалось из меня красным облаком дыма, вставало над городом и порождало вихрь. Оно охватывало людей, прибивало к земле и уносило в небо.
«Дагестанские горы, услышьте меня, напоите вином, новой драматургией, спускающейся с небес, стихами Шекспира, жившего среди вас, мясом