– Я впечатлен, мисс Мрочек. Для ваших фотографий нужно открыть независимую выставку, – сказал главный редактор Бернар Аттик. Он выглядел весьма внушительно.

      Мы сидели в его большом светлом от четырех больших настольных ламп кабинете, обставленном со вкусом, но слегка тронутом беспорядком. На черном деревянном столе редактора ютились десятки папок, открытый ноутбук, множество листов, писем, а на самом краю притаилась маленькая белая чашка с кофе. Одно неверное движение локтя – и она упадет на голый паркет и рассыплется на куски. Но, кажется, главный редактор так привык иметь ту самую чашку именно на том месте, что за ее сохранность я не волновалась.

      Мистер Аттик был профессионалом. И я уважала его. Я уважаю совсем немногих людей. Но его нюх, чутье и вкус – были выше всяких похвал. Правда, фамилия у него забавная. Но это даже мило.

      – Правда? – скромно отозвалась я, прекрасно понимая, почему он так впечатлен.

      – Да… Ваши фотографии… Я никогда не видел ничего подобного. И вы ведь занимаетесь модельными съемками? – Бернар рассматривал мои фотографии уже по второму кругу. – Вот эта. Просто волшебна.

      Я взглянула на фото: ах да, случайный снимок в маленьком кафе Ливерпуля. Маленький мальчик незаметно кормит толстого коротконого пса вареной сосиской, в то время как мать мальчика сидит за столиком и сосредоточенно красит тушью ресницы. Рот женщины широко приоткрыт, словно это помогало ей в ее занятии. Черно-белый снимок. Начало двухтысячных.

      – Мило, очень мило. Так что скажете? – пробормотал Бернар, все еще созерцая каждую деталь фотографии.

      – На что? – переспросила я, терпеливо ожидая, пока восторг мистера главного редактора уляжется и начнет работать его мозг.

      – На выставку.

      – Вы не шутите? – изумилась я. Вот это поворот! Своя выставка в Лондоне!

      – Ваши работы чертовски хороши, мисс Мрочек, и я не желаю, чтобы вы шли искать признания в другой журнал.

      – Я вся ваша, мистер Аттик, – шутливо сказала на это я. – В какие сроки?

      – Пока что наша галерея занята выставкой Наяды Оливецкой. На тему отцов и детей. Знакомы с ее работами?

      – Еще бы! Насколько я знаю, она признана самым влиятельным фотографом Восточной Европы.

      – Ее выставка завершается через две недели. Оформление вашей займет около недели.

      – Значит, три недели ожидания. Не так уж плохо!

      – Но мне нужно показать ваши работы нашему спонсору. За ним будет последнее решение, – вдруг сказал мистер Аттик.

      Я усмехнулась. Черт. Так всегда – только успеешь обрадоваться,