Восемь ноль семь. Вечер.

      Я знала, что Брэндон уже здесь: окна моего люкса выходили прямо на дорогу. Его черный «Бентли» стоял, припаркованный на парковке для гостей. Такой же хищный и лощеный, как его хозяин. Брэндон помешан на «Бентли».

      Он ждал меня в ресторане. Но я не торопилась появляться. Пусть ждет, как дети ждут Рождества. Если Грейсону нужна его покупка, он будет ждать столько, сколько я соизволю не показываться. Это мой каприз. Черт. Кого я обманываю. Себя? Нет, это – нежелание видеть Брэндона, разговаривать с ним, сидеть с ним за одним столом. Мой страх. Я была напугана. Быть наедине с ним. Пытаться оставаться холодной и ироничной, в то время, как в моей душе горел костер, сжигающий все вокруг.

      Я взглянула в зеркало: большое, идеальное, ровное. Мое отражение. Тоже идеальное.

      Но нет. Я не объята тем пламенем, что жжет меня внутри. Я спокойна. Лишь мои губы сжаты плотнее обычного. Я поправила жемчужный браслет на левой руке, провела пальцами по контуру своего лица. Волосы лежат в идеальном порядке. Такие красивые, ухоженные, блестящие. Завиваются, как морские волны. Лежат водопадом, закрывая своей роскошью мою узкую спину. Обтягивающая черная юбка, на ладонь выше колена. Полупрозрачная белая рубашка с зауженными рукавами. Три четверти. Через ткань можно увидеть мой красивый белый лифчик. Новые, сегодня купленные белые туфли на высоком толстом каблуке. Я похожа на секретаршу. Ангелоподобную, дьявольски-соблазнительную, коварно-прекрасную секретаршу.

      Нет. Я никогда не буду подчиненной. Моя роль – командовать. Всегда. Жизнью. Смертью. Покоем. Чувствами. Но, увы, не своими. Чужими. Со своими я вела упорную кровопролитную, изнуряющую войну. И пока что, уже столько лет, они побеждали.

      Пора.

      Захватив синий кожаный клатч, я медленно направилась к двери. Затем – прогулка до лифта. Минута в лифте, длившаяся как вечность. И вот, я появилась в огромном светлом фойе, как ангел господень перед грешниками. Я – холодна, как вырезанный из белоснежного мрамора падший ангел, сторожащий могилу прекрасной принцессы. Я и сама принцесса. Мадонна.

      Но с каждым шагом, приближающим меня к отдаленному столику, за которым сидел Брэндон, меня все больше охватывало неприятное, жуткое, неудобное чувство. Ненависть. Страх. Презрение. Моя кровь полна этим ядом. Но я твердо, красиво, медленно шла вперед. Я не остановлюсь ни перед чем. Ни перед кем. Особенно, перед ним.

      Я, и только я правлю балом. А он – всего лишь гость.

      «Отдай ему флешку и уходи» – вдруг пронеслось в моей голове. Голос разума. Или страха. Или моего сумасшествия.

      Брэндон смотрит на меня с белозубой улыбкой. И она так обезоруживает. Он не часто появляется в свете без пиджака. Пиджак – это он. Он – это извечный строгий элегантный пиджак. Но сегодня на этом англичанине лишь белая рубашка. Классика. Нет галстука. Темно-синие узкие брюки.