В день приёма Флора Краузе важно восседала в кресле. Одежда на ней была чёрная и простого покроя, но из дорогой ткани, на груди – массивный серебряный крест с тёмными сапфирами, на голове – нарядный чепец.

      Мэри облачилась в синее декольтированное платье с кружевной отделкой, Даша уложила её волосы в красивую причёску и украсила фамильной диадемой, в которой Мэри три года назад выходила замуж.

      – Ты прямо как Миликтриса Кирбитьевна[12], – сказала весело служанка.

      Хозяйка рассмеялась.

      Ощущая себя и впрямь сказочной королевой, она вышла в гостиную. Супруги Дуглас были уже там, тоже разряженные в пух и прах.

      – Господа Харитоновы! – с преувеличенной торжественностью объявила Даша.

      Вошла Соломония Егоровна в русском наряде из дорогого бархата, расшитой бисером кике и множестве драгоценностей. За ней семенил невысокий щупленький мужчинка с длинной каштановой бородой, робко поглядывавший снизу вверх на свою дородную супругу. Разодет он был не менее роскошно.

      Флора и её приятельница бросились обниматься; возникли поцелуи, визги, радость – всё, что возникает в подобных случаях. Мэри представила друг другу гостей. В начале любого подобного действа хозяйке приходится прикладывать наибольшие усилия для сближения незнакомых ранее людей и создания приятной атмосферы; в данном случае дело осложнялось тем, что Флора и Соломония целиком занялись друг другом, Цецилия и Роберт не знали русского языка, а господин Харитонов не знал никаких языков, кроме русского; Мэри приходилось быть хозяйкой и переводчиком одновременно.

      – Полковник Матвеев!

      Гость с порога отвесил церемонный поклон, затем поднял глаза и увидел вырез на платье Мэри. Спасая положение, молодая женщина отошла и встала за креслом Флоры; молодой человек с видимым усилием извлёк глаза из декольте своей визави и подошел к старшей хозяйке с отдельным поклоном и подобающими случаю приветствиями.

      – Ты давно у нас не был, – любезно говорила госпожа Краузе.

      – Я