.
Читать онлайн книгу.
современной Беларуси и частично Украины (до Речи Посполитой московские войска не дошли, так как были остановлены под д. Полонка (совр. Барановичский р-н), от оружия, голода и болезней погибло более 40 процентов населения Литовской Руси.
Общее отношение к церковным проблемам середины XVII века выразил житель Великого княжества Московского, непосредственный участник событий, уже упоминавшийся иеромонах Арсений Суханов:
«И папа не глава Церкви, и греки не источник, а если и были источником, то ныне он пересох»; «вы и сами (греки) страдаете от жажды, как же вам напоять весь свет из своего источника?»
В обществе и литературе Московского княжества появилась и пустила глубокие корни мысль о перемещении центра восточного христианства в Москову, столицу единственного свободного и сильного восточно-христианского государства. Так в своё время появилась концепция «Москва — Третий Рим» (автор — старец псковского Елеазарова монастыря монах Филофей). Катализатором подобных идей послужила реформа, пожалуй, самого образованного из московских патриархов Никона, понимавшего, что во вверенной ему Церкви давно назрела необходимость исправления богослужебных книг. Попытки привести их в соответствие с византийскими оригиналами предпринимались и ранее, но успеха не имели по той причине, что образованных людей, знавших литургику, богословие и владеющих одновременно церковнославянским и греческим языками, попросту не было. Вот что сообщает об этом почти за век до реформы Никона опытный дипломат иезуит Антонио Поссевино (Antonio Possevino, Possevin), о поездке которого в Москву речь пойдёт ниже:
«Таким образом, раз они (жители Московии. – Прим. автора) знают только русский язык (здесь и далее в цитате язык ВКЛ. – Прим. автора), а греческий язык им недоступен, то нет никакой пользы от свода Флорентийского собора, изданного на греческом языке, который я передал в крепости Старице на реке Волге от имени Вашего Святейшества этому государю в присутствии многочисленного собрания приближенных. Там нет никого, кто понимал бы этот язык, если не считать того, о чем нам сообщили: в прошлом году из Византии прибыли некие греки, которые по поручению государя учат какого-то московита, чтобы тот взял на себя труд переводчика на этот язык. Но я думаю, что это скорее тот испорченный язык, на котором говорят нынешние греки, а не древний или тот, на котором отцы церкви писали книги и своды. Поэтому даже сама булла, или так называемый диплом, о единении, составленная Евгением IV и переданная нам в оригинале светлейшим кардиналом Сан-Северино, не могла быть полезна, хотя она была написана по-латыни, по-гречески и по-русски.
Ведь переводчик этого «Диплома» на славянский язык не знал особенностей русского языка, но составил какую-то смесь из боснийского и хорватского языков. Это заметили те, кого я привез с собой из русских земель (ВКЛ. – Прим. автора), находящихся под