Аккорды мракобесия. Книга вторая. Василий Варга
Читать онлайн книгу.
страшный вопрос и требование: почему нет хлеба? почему? кормите революционеров. Тут советской власти впервые пришлось начать трудную проблему – проблему руководства пролетарскими массами.
И эту миссию мог возглавить только Ленин – надежда всех униженных и оскорбленных. И Ленин не растерялся. Он тут же обвинил имущих, уже мертвых, в том, что они саботировали – убрали хлеб подальше, так чтоб он не достался пролетариату, но пролетариат все равно выживет, а пока каждому гопнику по грамму ржаного черствого, иногда покрытого плесенью, хлеба, щепотку соли и по две мерзлые картофелины. И больше ничего. Появились трудности, точнее перебои даже с водой. Но гопники (обитатели городского общежития пролетариата) этим не довольствовались, они искали, где бы кого ограбить.
Жителей Петрограда оставалось крайне мало, в основном по окраинам, центр был вырезан полностью, отовариться особенно было нечем, даже мерзлой картошкой, поэтому все страдали, кроме слуг народа, объедавшихся деликатесами в Смольном. Но пролетариат, привычный к трудностям, мужественно переносил лишения, в том числе и голод в надежде, что вождь решит и эту проблему.
Освободившееся жилье советская власть распределяла между революционерами, в первую очередь между руководящим составом, а остатки между гопниками.
Наиболее благоустроенные квартиры занимали слуги народа. Бывшая каста высокопоставленных чиновников столицы вынуждена была отправиться на небеса досрочно, а та, что чудом осталась в живых, эти жалкие остатки, вынуждена была потесниться, переселиться всей семьей в одну комнату, где раньше ютилась прислуга, а прислуга наоборот занимала лучшие комнаты с первоклассной мебелью, посудой и столовым серебром. И то было великое благо советской власти, оно было частичным, выборочным, так сказать экспериментальным, для показухи. Буржуев ˗ эксплуататоров, кому посчастливилось остаться в живых, обычно арестовывали красные комиссары и расстреливали в подвалах без суда и следствия. Как это они посмели остаться в живых? Ленин поручил Дзержинскому разобраться с этим вопросом, а демократ Феликс Эдмундович, польский еврей, волею рока превратившийся в палача русского народа, изобрел много способов умерщвления непокорных, но лучшим из них оказался выстрел в затылок. Как мясник всаживает нож в сердце покорного животного, так и Дзержинский приставлял ствол к затылку жертвы и нажимал на курок. Жертва один раз дернулась и погружалась в вечный сон. Ни криков тебе, ни мата, ни мольбы о пощаде, а звук выстрела превращался в музыкальный аккорд. Особенно для Ленина, который с азиатской жестокостью, как истинный сын Тамерлана, требовал расправы над невинными лишь потому, что они принадлежали к высшей касте и составляли цвет, костяк, мозг России. Он ненавидел интеллигенцию и, не стесняясь, называл ее «говном». А Дзержинский преуспел в подвальных операциях, как никто другой. Он старался изо всех сил.
Куда там царским жандармам до коммунистических