Это было настоящей правдой, нечеловеческим трудом Мария Карловна подняла клинику, заработала себе имя и сейчас брала себе только запланированные роды, чтоб не бежать в ночь сломя голову. Но были и другие времена, когда на нее вешали только тяжелые случаи, зная, что ее стержень выстоит, что ее репутация не пострадает, что она справится с бедой, где обычно ждал летальный исход. И она бралась за такие случаи. Она находила силы на них, хотя и ее они подтачивали.

      Тут же перед глазами всплыл последний случай, когда у одной, кстати, тоже татарочки, под сердцем зародились двое, но один из близнецов стал развиваться, затрагивая желудок матери. К сожалению, такую аномалию послали к Марии Карловне тогда, когда стало понятно, что ребенок и мать не выживут. Выживет только один из близнецов, развивающийся нормально. Это был вердикт. Нужно было принимать решение: говорить правду счастливой матери, которая лежала на сохранении в клинике в предвкушении увидеть близнецов, или не говорить? Совещания с родственниками длились несколько дней. Несколько дней Мария Карловна не спала. Каждое утро она шла на работу, думая о девушке, у которой не было шанса выжить, как и у одного из близнецов. Мария Карловна боролась за эти жизни, и в то же время лишала жизни другие живые души. Вот такой парадокс.

      Девушка умерла, не зная, что один из сыновей умер. Другого усыновили родственники. Муж был не в состоянии смотреть на выжившего сына, он был вообще не в состоянии жить после такого удара судьбы. Мария Карловна теперь понимала этого мужа, она тоже была более не в состоянии жить, ходить на работу, есть, одеваться… Ее жизнь остановилась вместе с решением Шурика.