каплет ртутью в вены голубизна

      пока город вокруг – к миллионам ртов —

      поднимает минутную стрелку: мол

      чи. дрожь замурована в гипсе.

      девушка неловко надевает горизонт, не знает, как повернуться.

      наверху: море

      чистыми мазками на

      каждой стекляшке брошенной на берегу

      и в каждой старые волны,

      вот и всё, что я знаю о пространстве:

      остальное осталось

      в фотокамере.

      То и дело они составляют фотороботы

      с фотографической неточностью

      или безграмотной памятью человека в форме

      на поворотах проспекта,

      самоходные, неподвижные.

      закаменелые

      мутный как на загранпаспорт снимок транзитом и под дождём

      делают остановку пока

      – в каком-то другом стихе —

      инерция запечатлевает

      их фаюм чистейший

      всеми своими реальностями мир углублялся в почву,

      окружённый кремнистым сланцем, и вдруг

      я оказался в воде

      – так отчаянное пробуждение обрывает побег и день воздвигает

      в твоём голосе стену —

      стихотворение снова стало чернилами стало полипом утянуло меня

      на дно чтобы я пересчитывал утонувшие рыбьи перстни.

      я как дар погребальный носил её под землёй – мгновение вечности —

      и теперь дышу через бок

      сквозь тростинку твоей стрелы.

      Уже поздно между Токио и Салониками:

      ты уронила на страницы

      сомкнутые глаза

      вежливо отказавшиеся от кофе обеда и того,

      что, надо полагать, было ужином; в воздухе языки, кадры,

      прошлогодние хиты кинематографа упускаешь один за другим —

      и даже покой, парящий вверху и соединяющий паузы,

      между делом, колебания курсов

      мировых валют, перепады атмосферного давления.

      Уже поздно для трансляций в этой воздушной географии,

      поэтому я пишу: говорят, что во время полёта возможна только

      фаза быстрого сна. замечательно:

      значит, ты мне расскажешь, что тебе снилось, когда

      ты роняешь сумку – это называется «сонное опьянение»,

      объясняю я, стряхивая пыль у выхода —

      и тебе хочется познакомиться со мной поближе.

      может быть, доехать вместе

      на такси до центра или встретиться

      посмотреть Фудзияму о которой ты мечтала столько часов

      Уже поздно, когда мы прибываем;

      затянувшаяся пауза – я выхожу на платформу,

      я потерял тебя где-то в толпе, не помню, проверяю вещи:

      паспорт, мобильник, маленький конверт

      в ручной клади. женским, странно