Есть граница между ночью и утром,

      между тьмою

       и зыбким рассветом,

      между призрачной тишью

      и мудрым

      ветром…

      Вот осиновый лист трясется,

      до прожилок за ночь промокнув.

      Ждет,

       когда появится солнце…

      В доме стали заметней окна.

      Спит,

       раскинув улицы,

       город,

      все в нем —

       от проводов антенных

      до замков,

       до афиш на стенах, —

      все полно ожиданием:

      скоро,

      скоро!

       скоро!! —

      вы слышите? —

       скоро

      птицы грянут звонким обвалом,

      растворятся,

      сгинут туманы…

      Темнота заползает

       в подвалы,

      в подворотни,

       в пустые карманы,

      наклоняется над часами,

      смотрит выцветшими глазами

      (ей уже не поможет это), —

      и она говорит голосами

      тех,

       кто не переносит

       света.

      Говорит спокойно вначале,

      а потом клокоча от гнева:

      – Люди!

      Что ж это?!

      Ведь при мне вы

      тоже кое-что

       различали.

      Шли,

       с моею правдой не ссорясь,

      хоть и медленно,

       да осторожно…

      Я темней становилась нарочно,

      чтобы вас не мучила совесть,

      чтобы вы не видели грязи,

      чтобы вы себя

       не корили…

      Разве было плохо вам?

      Разве

      вы об этом тогда

      говорили?

      Разве вы тогда понимали

      в беспокойных красках рассвета?

      Вы за солнце

       луну принимали.

      Разве я

       виновата в этом?

      Ночь, молчи!

      Все равно не перекричать

      разрастающейся вполнеба зари.

      Замолчи!

      Будет утро тебе отвечать.

      Будет утро с тобой говорить.

      Ты себя оставь

       для своих льстецов,

      а с такими советами к нам

       не лезь —

      человек погибает в конце концов,

      если он скрывает

       свою болезнь.

      …Мы хотим оглядеться

       и вспомнить теперь

      тех,

       кто песен своих не допел до утра…

      Говоришь,

       что грязь не видна при тебе?

      Мы хотим ее видеть!

      Ты слышишь?

      Пора

      знать,

       в каких притаилась она углах,

      в искаженные лица врагов взглянуть,

      чтобы руки скрутить им!

      Чтоб шеи свернуть!

      …Зазвенели будильники на столах.

      А за ними

       нехотя, как всегда,

      коридор наполняется скрипом дверей,

      в трубах

       с клекотом гулким проснулась вода.

      С добрым утром!

      Ты спишь еще?

      Встань