«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том V. Для кого – Вторая Польская кампания, а кому – «Гроза 1812 года!», причем без приукрас…. Яков Николаевич Нерсесов
Читать онлайн книгу.
А ведь сам Наполеон в своих планах (о них чуть позже) явно делал ставку на слабохарактерность Александра I и рассчитывал заставить его сделаться послушным его воле.
Александр I, проявил упорство и энергию. Он не сидел, сложа руки, а постарался сколотить военный союз против всесильного французского императора: ему почти удалось уговорить трусоватого прусского короля Фридриха-Вильгельма III. Но, последний, неоднократно битый этим ненасытным «врагом рода человеческого», неожиданно резко поменял свою политику и даже вступил в соглашение с Наполеоном. Александр I с издевкой написал Фридриху-Вильгельму: «Лучше все-таки славный конец, чем жизнь в рабстве!» Не следует забывать, что Александр I помнил о своем «полководческом» фиаско под Аустерлицем (благо тогда удалось все свалить на старика-«маразматика» Кутузова или, по крайней мере, сделать вид, что это его «ляп»! ), к тому же, чуть не закончившееся для него пленением. Он тайно очень тяжело переживал оттого, что он – лишь второй персонаж в Европе, тогда как мечтал быть Первым.
В заслугу российскому императору надо поставить то, что он так и не поддался соблазну первым нанести упреждающий удар по скапливающимся вражеским войскам в приграничных районах с Россией. Хотя главный и принципиальный вопрос: где встретить противника – на своей земле или в чужих пределах – стоял и остро обсуждался, по крайней мере, на эту тему есть немало свидетельств.
Был же план 1811 г., по которому Россия и Пруссия при возможной поддержке поляков должны были начать военные действия. Пытался же Александр I договориться с поляками по этому поводу через своего бывшего «молодого друга» А. Чарторыйского, обещая им восстановление независимости и либеральную конституцию. Правда, для этого ему требовалась поддержка 50 тыс. поляков и такого же числа пруссаков. В этом случае он по его словам: «…мог бы без кровопролития добраться тогда до Одера». Но эта задумка оказалась несостоятельна. С одной стороны, патриотическое польское дворянство связывало свои надежды на возрождение былой Речи Посполитой только с именем Наполеона. С другой – пруссаки тоже предпочли выступить на стороне Наполеона.
Несмотря на это еще какое-то время (до весны 1812 г.) в верхушке русского командования (за исключением самого российского императора, который всегда стремился действовать по принципу «семь раз отмерь – один раз отрежь») не исключалась возможность перехода границы первыми. Докладывал же из Вильно военный министр М. Б. Барклай де Толли 1 апреля 1812 г. своему императору о полной готовности к форсированию Немана! Войска, полагал он, могут «тотчас двинуться». Получается, что Барклай предлагал занять часть территории противника в целях искусственного увеличения глубины отхода/отступления назад, в том числе, уже и по своей территории, т.е. ретирада закладывалась изначально. С военной точки зрения это было абсолютно логически обоснованное решение. Но уже