Так страшно уходят из жизни

      те, кого в сердце впустили.

      Они забирают из памяти

      солнечные куски.

      Смерть вырывает их с кровью.

      Рваные раны зияют.

      Больно. Не зарастает.

      Больно. Не надо других.

      Она выбрала дистанцию

      которую не могла преодолеть,

      выбрала бога,

      который обрек на смерть.

       Ла Манш – взят!

      Подкатил катер,

      рулевой —

      не  ангел, зато приятель.

      Усмехнулся в  галстук,

      Медуза  в лицо?

      Наматывать галсы

      не заподлецо.

      Думала: саркома,

      ехидства  чуть,

      перечеркнет  упрямой

       к  Гиннесу  путь.

      Плед на  плечах,

      каплю  рвоты  в Ла Манш,

      – Виски. Без  льда. Без бокала.

       Карт-бланш.

      Зверски проголодаться,

      ужасно замерзнуть,

      чертовски устать —

      это и есть настоящая жизнь.

      Поймешь это,

      когда плюхнешься после долгой дороги

      в какое-нибудь продавленное кресло,

      ноги вытянешь к огню

      и согреешь губы

       краешком кружки с   грогом.

      Некуда  деваться  в  18 лет?

      Круглые  щечки,

      коленки – пистолет.

      Некуда, некуда —

      прыгнула  в окно…

      Лети, моя хорошая,

      там  тоже  не  смешно.

      А  кто тут  верующий  в Льва?

      Не в человека – демона  и бога —

      в  того, с  кем завтра  трудная  дорога

      и драка  за рычанье  иль  слова?

      Пространство  сдулось, как  волшебный  шарик,

      в нем не осталось времени.

      Мир, в котором нет времени – наш мир.

      Прошлое и настоящее всмятку.

       Давка такая, что на одном пятачке

       уживается готика и ампир,

       вера в демонов и нанотехнология.

      Поэтому предсказания реальны,

      предчувствия сбываются.

      Мы  удивляемся, почему  один  видит,

      а другой вопит с пеной у рта: " Лжец»!

      Почему  Бойль  там же, где  и Мариот,

      а великий  Эйнштейн проклюнулся

      среди полемики научных отбросов?

      Отсутствие