Тени тевтонов. Алексей Иванов
Читать онлайн книгу.
улицу. Клиховский мог бы гордиться, что историю города открывал ему такой уважаемый человек.
Пиллау родился на закате Тевтонского ордена. В 1510 году неистовый ураган разорвал узкую песчаную косу Фрише Нерунг, что отделяла Фриш-Гаф, закрытую лагуну, от Балтийского моря. Возле Зеетифа, новоявленного пролива, стояла деревенька Вограм. С неё и начался город Пиллау.
Старый пролив у замка Лохштедт потихоньку высох и был поглощён беспокойными дюнами. Лоцманы, проводившие торговые суда через мелкий Фриш-Гаф в Кёнигсберг, перебрались из Лохштедта в Вограм. Тевтонский орден превратился в герцогство Пруссия, Польша держала Пруссию за горло. В 1627 году шведский король Густав Адольф объявил Польше войну и двинул свой флот на Данциг. Пруссия, польская невольница, не возражала, чтобы король сделал деревню Вограм базой для своего флота. Король поселился в Лохштедте и заложил близ Вограма крепость, которая должна была оберегать пролив Зеетиф. Шведы отбили Пруссию у Польши, но король погиб. Его незавершённая крепость досталась Пруссии, и пруссаки достроили её, хотя по-прежнему называли Шведской цитаделью. Пруссакам не хватало камня, и они почти до основания разобрали замок Лохштедт, а заодно до половины и другой тевтонский замок – Бальгу, что стояла на материковом берегу Фриш-Гафа.
Чтобы заполнить водой ров вокруг цитадели, строители выкопали Грабен – крепостной канал. Грабен стал первой гаванью Пиллау. Он брал начало от узкого, длинного и ветвистого пролива Иннехафен, отделяющего Пиллау от обширной отмели. Со временем другие ветви этого пролива превратились в другие стоянки для судов – Внутреннюю, Военную, Лесную и Рыбную. С помощью дамб соорудили Аванпорт, Судостроительную и Нефтяную гавани, а вместе с ними и пронумерованные затоны-бассейны – «бэкены». Пиллау стал морским городом-крепостью, который обслуживал порт и охранял путь через Фриш-Гаф в Кёнигсберг, столицу Восточной Пруссии.
Последним повелителем Восточной Пруссии был гауляйтер Эрих Кох.
– Главари вроде Коха убегают от нас во всю прыть, – сказала Луданная. – Предпочитают сдаваться союзникам. Так что вряд ли в Пиллау вернулся сам гауляйтер. Скорее он прислал сюда своего эмиссара.
– Эмиссар – тоже хороший трофей, – согласился Клиховский. – Но то, ради чего он сюда прибыл, добыча получше.
– Какая добыча? Золото, ценности, предметы искусства?
– Не думаю. У Коха было время всё нужное погрузить на ледокол. Могу предположить, что ему потребовались некие документы. Скажем, союзники согласны укрыть его, если он предоставит им что-то важное. То, что поначалу не хотел брать с собой, дабы не дискредитировать себя.
Сам Клиховский в такое не верил. Он слишком долго искал Лигуэт, и для него святыня была важнее любых документов рейха; Клиховский поневоле переносил своё отношение к Лигуэту на гауляйтера. Хотя доктор Хаберлянд в суматохе эвакуации и бомбёжек мог и не успеть сообщить Коху, что в руках у того тайна Тевтонского ордена. В общем, Клиховскому казалось, что Коху нужен именно Лигуэт и Кох вернулся за ним собственной персоной.
Клиховский и Луданная прогуливались