Тени тевтонов. Алексей Иванов
Читать онлайн книгу.
вы по профессии?
– Археолог. Специалист по готике Тевтонского ордена. Проще говоря, по рыцарским замкам. Я преподавал на факультете архитектуры Высшей политехнической школы Данцига, пока меня не выгнали как унтерменша.
– Вы как-то были связаны с подпольем? Армия Крайова? Армия Людова?..
– Нет, я всегда был сам по себе.
– Что вас держит в Пиллау?
Клиховский молчал и смотрел, как на канале под стрелой плавучего крана из воды в шуме и плеске поднимается заострённый нос катера с выемками для торпед и номером «S-108». Моряки начали подводить к катеру понтон.
– Гауляйтер Кох занимался вывозом культурных ценностей…
– Вроде Янтарной комнаты? – подсказала Луданная.
– Да, – спокойно кивнул Клиховский. – В одно из собраний Коха попала вещь, которую я ищу. Церковная реликвия. Она здесь, в Пиллау.
Женя прежде уже сталкивалась с поляками и знала их общее свойство – пылкую ревность к национальному достоинству. Полгода назад в «Красной звезде» была опубликована статья о том, как в Люблине в какой-то конюшне поляки три года прятали под землёй намотанную на вал картину Яна Матейко «Грюнвальдская битва». Геббельс желал уничтожить это полотно и тому, кто выдаст его, обещал премию – в десять миллионов рейхсмарок. Поляки не соблазнились. «Битву» приняло командование Первого Белорусского фронта.
– Кто поручил вам поиск вашей реликвии? – цепко допытывалась Женя. – Церковь? Делегатура эмигрантского правительства?
– Никто, – хмуро ответил Клиховский. – Это мой личный долг.
Женя усмехнулась. Фанатичность поляков ей тоже была знакома. Женя объясняла её тем, что поляки – католики и почитают мучеников. Для Жени в религиозных святынях не было никакого иного смысла, кроме закабаления верующих. Но если Клиховский спятил на вере – его дело. Он будет рваться к своей святыне – и приведёт капитана Луданную к гауляйтеру Коху.
– Если не секрет, – снисходительно сказала Женя, – поясните мне, что там у вас за сокровище?
Глава вторая
Этот матёрый зубр, свирепый и беспощадный, как стенобитное орудие, был дьяволом Вармийской пущи. Он истреблял соперников, чтобы крыть своих коров в угрюмом торжестве одиночества. Он топтал волков. Он валил дымящийся навоз на медвежьи берлоги. За свою долгую жизнь старый бык никогда и никому не покорялся, а сейчас его гнали сквозь лес, будто зайца.
Ожидая зверя, Каетан прятался за толстым стволом ясеня. Руки сжимали ратовище копья. Широкое перо наконечника было длиной почти в локоть. Когда бык поравняется с ясенем, Каетан выскочит из засады и вонзит ему лезвие в левый бок – туда, где сердце. Если рука не дрогнет, зубр свалится замертво. Каетан предвкушал победу. С острия копья тихо капала вода: сверху сыпался мелкий дождик. Не напрасно Вармию, бесприютную страну пруссов, называли Гнилым углом. Здесь, запутавшись в лесах как в рыбацких сетях, вечно кисли сырые ветра Балтики, и лето не отличалось от осени.
Каетан