Вот плоть нежнейшая из лунного сиянья

      Полна покорности и противостоянья,

      Чье имя дивное раскатами звучит!

      Но пленника листвы устал уж призывать я

      Напрасно медленно сжимаю я объятья

      И сердце бешено в моей груди стучит.

      Рот сомкнутый его исполнен искушений,

      Прекрасный мой двойник! Меня ты совершенней,

      Подёнка вечная! как блеск вечерних рос,

      Как жемчуг, бледен ты в шелку своих волос.

      Ужель друг друга мы с Нарциссом полюбили,

      Чтоб тут же тени нас ночные разделили,

      Как делят яблоко, ножом напополам?

      Ужель

      погибнешь ты,

      когда я стон издам?

      Я обучил тебя дыханью, я ль виною

      Что вздох твой пробежал тревожною волною?

      Дрожишь!.. Слова, что я шепчу, едва дыша, –

      В сомненьи между нас снующая душа,

      Меж этим чистым лбом и памятью тяжелой…

      Я жажду жаждою, как раб, бесстыдно-голой,

      Как близок ты ко мне – тебя могу я пить!

      Ведь до сих пор себя я не умел любить,

      Себя я сам не знал, пылая этой жаждой …

      О! Видеть, знать тебя! Повиноваться каждой

      Из пляшущих в душе неведомых теней,

      Следить за бурею таинственных огней

      На собственном челе! И наблюдать измену

      Смеющегося рта, взбивая мыслей пену,

      Что радугой блестит в глазах средь синевы....

      Надменность с немощью, сколь дороги мне вы!

      Ведь даже девочка, что мчится от сатира,

      И ждет его, дразня и смеха не тая,

      Все нимфы робкие, все девственницы мира

      Влекут меня слабей, чем ты, о вечный «Я»!..

      Ii

      О воды хладные, спокойнейшие воды

      Нежны к лесным зверям, приятны пешеходу –

      Средь вас он ищет смерть, собою соблазнен,

      Судьбе вы сродственны, весь мир – ваш тайный сон.

      В воспоминание предвестье обратится

      И вами в вашем сне вдруг небо восхитится,

      Подобен сам себе меняющийся лик!

      Волна, моя волна! за бликом блещет блик,

      Года поверх тебя проходят облаками

      Знакома ты давно с телами и страстями,

      Тобой изведаны и лето, и весна,

      И звезды с розами, и – до глубин ясна –

      Жива ты тем сама, что ты же омываешь,

      Ты мудрость тайную в укрывище питаешь

      Во тьме ее теней, отброшенных на лес,

      И мимолетный миг навек в тебе воскрес…

      Задумчивый притин неколебимо ясен,

      Храня угрюмый клад опавших листьев, басен,

      Плодов и мертвых птиц и пряча слабый свет

      Сошедших в глубину давно забытых лет.

      В себе ты гибель их торжественно сокрыла,

      По лону вечному страстям ты разрешила

      Пройти и умереть… Охватывает страх

      Дрожащую листву и вся она в слезах

      Летит по ветру вдаль… Души горящей сила

      Прозрачную сестру пыланьем окружила

      Желая