Желтый глаз Тихеи. Григорий Родственников
Читать онлайн книгу.
вилкой розовый кусочек сёмги, Рыло на мгновение задумался, а потом шёпотом спросил:
– А как твой брат, Цыган? Живой?
– Не поминай это имя всуе, – так же шёпотом ответил я. – Его короновали, он теперь авторитет. В Москве заседает.
– Ух ты, – восхитился одноклассник, – он, ваще, у тебя крутой мэн. Встречаетесь?
– — Приезжал. Мерс шестисотый подогнал в подарок.
– Иди ты?!
– Не взял, – не моргнув глазом соврал я.– Сказал: забирай свою телегу и уматывай!
– Да ты чё?! – Рыло едва не подавился сёмгой. – От мерса отказался?!
– Конечно, – напустил я на себя гордый вид, – он хоть и брат мой, но бандит, и деньги его ворованные! На них кровь, понял?!
Рыло смотрел на меня с детским восхищением:
– Саня, ну ты это… ты мужик! Уважаю! Малахольный, но мужик! Не зря мы с тобой с детства дружили!
– Какого детства? Это когда ты меня изделием номер два обзывал?
Сейчас, вспоминая смущение на лице одноклассника, я с трудом сдерживаю смех. Помнишь, помнишь Цыгана, и его жёлтый платок, наверное, не забыл.
Я подошёл к книжной полке, отодвинул стекло и достал заветную коробочку. Вот он, платочек. Сколько лет прошло. Я осторожно провёл пальцами по шёлковой блестящей поверхности. Такой же ядовитый, не выцвел и не потускнел. Фирменный атрибут одной из моих сущностей.
От приятных воспоминаний меня отвлёк голос жены:
– Извини, я случайно услышала твой разговор о том, что для детей надо писать, как для взрослых, только лучше. Прости, конечно, но твои самоуверенность и безапелляционность повергли меня в шок. В конце концов, никем не доказано, что эта фраза принадлежит именно Маршаку. С тем же успехом её можно приписать, например, Корнею Чуковскому…
– Наташ! Не начинай, а?! – бесцеремонно прервал я свою начитанную вторую половину. – Если тебе хочется заняться словоблудием – зайди на форум ЭКСМО, там таких любителей прорва! Заведи дискуссию о литературе, о строфах и тропах! Подними вопрос о высоком проценте графомании и безыдейности в современных изданиях. Тебе рукоплескать будут.
Супруга на мгновение растерялась, но, заметив в моих руках платок, понимающе хмыкнула:
– Ах, вот в чём дело. Какая я глупая. Какие могут быть маршаки и чуковские, когда Александр Сергеевич Панин занят созерцанием своего незабвенного фетиша. Скажи, его еще моль не съела?
– Когда не станет его – не станет и меня, – с пафосом ответил я. – И это не просто фетиш. Это магический фонарь, освещающий дорогу в новые миры, свежий бриз, сдувающий пыль однообразия и рутины. Стяг воина и философа, дарующий выбор…
– Это из какой пьесы? – подозрительно прищурилась Наташка.
– Это не пьеса. Это жизнь. И вообще, – я повязал платок на шею, – на пороге год Жёлтой Собаки, и за праздничный стол я сяду в нём.
– Фу! – всплеснула руками супруга. – Какая пошлость и цыганщина!
– Верно. Не зря