Распятый на кресте своих страстей,

      Я улыбнусь греховным устремленьям.

      Стихи в груди, как шрамы от гвоздей,

      Вновь напоят отравой самомненья.

      Я выпью яд – мне нечего желать.

      Моё тщеславие рассеялось устало.

      Таланта угольки обиженно шипят

      От капель крови на краях бокала.

      И проползёт насмешливой змеёй,

      Проникнет в душу эта обречённость.

      Сонет подарит напоследок свой,

      Яд подавая, демон окрылённый.

      О, наконец-то этот день настал!

      Судьбы почти шекспировский финал…

      Здесь каждый мнит себя талантливым поэтом,

      Ревнует, если кто-то круче наваял.

      Здесь желчью льют или текут шербетом,

      Скрывая свой язвительный оскал.

      И всё равно, что зависть или ревность

      К чужим твореньям глупости сродни.

      Но каждый здесь, конечно, точно гений!

      И злобой к прочим полнятся они.

      Читаю вновь стихи с красивою строкою,

      Но вижу в них лишь пустоту и пыль.

      И в каждом слове любование собою,

      И в каждой рифме жажда похвалы.

      Нет, я не спорю, и талантливых немало.

      Вот только отчего-то подлинный талант

      Не ценят здесь, стремятся по лекалам

      Заставить жить, творить и создавать.

      Я никого обидеть не хочу, поверьте!

      Я просто вас хотел бы попросить:

      Не нужно зависти и ревности к поэтам,

      Не стоит оскорблять их за стихи.

      Лишь душа имеет цену в нашем мире слов бесцельных.

      Бог, стоящий на коленях, голову склонил.

      Здесь безумие в почёте, звон монет и сердца чёрствость.

      Позабыты честь и гордость, превратились в миф.

      А душа коптит, сгорая, ничего уж не желая —

      и ни ада ей, ни рая в выцветших глазах.

      Бог, стоящий на коленях, голову поднять не смеет —

      стыдно. Губы холодеют, шрамы на руках.

      Я прошу, ты оставь недосказанной

      Повесть свою о вине-наказании,

      Ведь внутри разделённого разума

      Чувствуешь боль.

      Я