Жить с душою нараспашку,

      Куковать в чужом жилище,

      По земле бродить каликой,

      Скоморохом и бродяжкой.

      «Как тебе не надоело?! —

      Спросит кто-то шибко светлый:

      Оставайся – хмельно, хлебно

      И уютно, пусть и в клетке».

      От таких бегу вприпрыжку,

      Спотыкаясь на ухабах.

      Добряки не понимают,

      Что не набиваю шишки

      Постоянной неудачи,

      А живу простым бродяжкой

      Я с душою нараспашку,

      Так как не могу иначе…

      Да, зациклен на собственной личности,

      Да, нередко тщеславен, я знаю,

      Да, делюсь неприкрытыми мыслями —

      Не всегда и не все понимают.

      Да, хвастлив и спесив я бываю,

      Да, жесток, и иронией злою

      Или желчью судьбу проклинаю,

      Но я честен перед собою.

      Ну, а перед другими? Не мне решать.

      Откровенности цену назначили —

      Ровно грош. И зачем тогда продолжать

      Быть правдивым – не лучше ль предателем?

      Лицемерить, лукавить, двуличным быть,

      Торговать ложью искренней, доброй.

      И замкнуться на собственной личности,

      Всё послав далеко и надолго!

      Для кого-то вся планета – это дом,

      Для кого-то – лишь околица да хаты,

      Для кого-то – виртуальный игродром.

      А кому-то под забором спать поддатым.

      Кто-то спросит вдруг ехидно: «Ну, а ты?

      Саша, где твой дом – в стихах неужто?»

      Я отвечу вам, ребята, без балды —

      Дом твой там, где любят и где нужен.

      Пусть немного он тебе не по душе —

      Не хоромы, особняк или пентхауз.

      Но уютно если в нём, тогда зачем

      Дом другой искать? Здесь оставайся.

      Среди ночи вдруг услышал в кухне грохот.

      Захожу. Сидит девчонка, чуть не плачет.

      «Как здесь оказалась, чудо? Кто ты?» —

      Спрашиваю я, смешинку пряча.

      Почему смешинку спрятал, не обиду?

      Очень уж растрогала картина:

      На полу дрожит смущённо и стыдливо

      Полуголая девица. И так мило

      Наблюдать её дрожащие коленки,

      Виноватый взгляд, тугие косы.

      И как-то я сначала не заметил —

      Весу в ней кило семьдесят восемь.

      Говорит: «Вы, Саша, не ругайтесь сильно,

      Но теперь я буду Вашей