Наедине с самим собой

      Ты всё равно играешь роль:

      То мученик или изгой,

      То бравый рыцарь иль король.

      Но понимаешь сам, что врёшь,

      Что ты – слуга, безмолвный раб,

      Что не изменишь ничего,

      Ведь миру ты совсем не враг

      И не объявишь ты войну

      Властителям сердец и злата.

      Героем вряд ли назовут —

      Скорей безумцем или гадом.

      Наедине собою будь,

      Пускай обида горло душит,

      Пускай смирение – тот путь,

      Которым следуешь послушно.

      Не изменить нам ничего —

      Будь хоть Мессия, хоть король,

      Но верить в чудо суждено,

      Играть всегда привычно роль.

      За хвостом за лисичкиным броситься

      В чащу тёмную, в глушь бурелома —

      Приведёт она к ведьмину дому

      И к полянке с брусничною россыпью.

      Там костёр, звездопад и камлание,

      Там шаманов ушедших молитвы.

      А лиса обернётся под липой

      Рыжей ведьмой с улыбкой нахальною.

      Жаром юным охватит сознание,

      Всё завертится в варварском танце…

      …Не попросит наутро: «Останься», —

      Только в сторону смотрит печально.

      А останусь! Гори оно пламенем —

      Это слишком уютное бренное

      Житие-бытие беспросветное!

      Лучше с ведьмой плясать на поляне

      И пугать егерей с нею песнями,

      С лешим пить, с домовым обниматься.

      Кто сказал, что нет места уж сказкам?

      А мне в сказки по-прежнему верится!

      …Тот ворон удивительно красив —

      Чернеют перья в переливах мрака.

      В изящных крыльев горделивом взмахе

      Почудится мистический призыв,

      Что поведёт к потусторонним силам,

      К языческим покинутым богам,

      К молочным рекам и кисельным берегам,

      К сказаниям забытым и былинам…

      …И рядом рас крадётся по-кошачьи —

      Отважный белый пардус-альбинос.

      А следом, морща любопытный нос,

      Лиса мелькнёт рыжинкой посредь чащи.

      И рассмеётся в голос вдруг медведь,

      Подхватят смех все остальные звери

      И птицы, Дева, даже гады-змеи,

      А ворон ухмыльнётся им с небес…

      …Лишь вещей птице ведомо иное —

      Не звери-птицы веселятся там внизу,

      А боги, что вернулись ладить суд,

      Но лишь забавное нашли в своём подобье.

      Вот