– Вот послухай… Тока вступили мы с нашим  штакором  в станичку,  я, памятуя твое указание, хе-хе-хе, -он усмехается, грозит пальцем и качает низколобой головой, -шныр-ряю по той станичке, как клоп по мотне. Гляжу, вышел один… одноногий да горбатый из крайней хатенки. Прислонил костыль к стенке, присел на скамью. Ну, думаю, наш, фронтовик. Подкатываю: здоров, служивый! Ба-ла-ба-ла, ба-ла-ла-ла… А имеется ли, спрашиваю,   у вас тута где молодка, нам подходящая? Даю ему папироску французскую, у ево и зенки на лоб от такой щедрости… С ерманского плену таковых не куривал, говорить. Да-а… А вдовица имеется, а как-же-с… Дочка волостного землемера, сам папашка-то убег с беляками, а у ей пацанчик на руках, трехлеток… Мается, бедная! Сама-то, говорить, баба справная, не шалава кака-нибудь, но хорошему человеку себя всегда… предоставить могеть…