Динка нетерпеливо ёрзала на стуле, ей не терпелось излить на подругу потоки собственного счастья и возвышенных комплиментов вновь обретённому возлюбленному.

      Залпом выхлебав вино, она торжественно произнесла:

      – 

      Он офигительный! Он лучшее, что вообще было в моей жизни!

      Это было убедительно. Алёна почти поверила, но вовремя сообразила, что выслушивала уже подобный спич по поводу каждого из Динкиных избранников.

      –Он необыкновенный! Какие у него ласковые руки, он самый нежный и внимательный! Видела бы ты, как он на меня смотрит! – всё больше распалялась Динка, – как он говорит! Как курит!

      – Как пьёт! – не удержалась Алёна, наполняя быстро опустевшие бокалы.

      – Да, и как пьёт!– с вызовом сказала Динка, – он, когда пьёт – мизинец в сторону отставляет! Представляешь?! Интеллигент! Порода! – захлёбывалась Динка.

      Алёна представляла. У неё на этот счёт было собственное мнение, но обламывать подругу не хотелось.

      – Мне не повезло, так хоть ей пусть будет счастье, – подумала Алёна, умиротворяясь от собственного великодушия.

      Глава 11

      Через час вино закончилось.

      В отличие от велеречивых эпитетов, таким обильным потоком выплескивавшихся из Динки, что Алёна даже позавидовала её красноречию и столь обширному словарному запасу. Подумав ещё немного, она попробовала откупорить шампанское. Пробка бухнула в потолок, пробив дырку в изящной гипсовой отделке.

      Динка, изливавшая нескончаемые дифирамбы уже заочно неприятному Алёне Эдику (который, впрочем, ни в чём не был виноват), этого даже не заметила.

      – Ладно, всё равно ремонт собирались делать, – вздохнула Алёна и, задумчиво глядя на дырку в потолке, снова вспомнила о предательстве Олега.

      Мысль, не дававшая сначала покоя, казалось, растворилась в содержимом хрустального бокала, но сейчас вернулась неприятным осознанием, что ремонт теперь придётся делать самой.

      И всё остальное тоже…

      –Да, мужик и шампанское открыл бы умеючи, – мерзко прошёлся по теме внутренний голосишко.

      Он всегда вылезал, стоило Алёне немного расслабиться.

      – 

      Заткнись,– беззлобно сказала она ему.

      Он обиделся и замолчал.

      В отличие от Динки, третий час не закрывающей рта.

      Алёна уже ненавидела ни в чём не повинного бедного Эдика, который наверняка и сам не догадывался, до какой степени был необыкновенным и потрясающим.

      Радовало одно, что Динка, увлечённая собственной любовью, не пристаёт с вопросами