– Бедняжка! – говорил дуб. – Как коротка ее жизнь!

      И каждый день летом повторялись те же пляски, те же речи, и так же к концу дня засыпала мушка навеки. Одно поколение мушек-поденок сменялось другим, но каждая мушка жила своей особой, полной и счастливой жизнью.

      А дуб все бодрствовал. Миновали весна – его утро, лето – его полдень, осень – его вечер; теперь дело шло к ночи, ко сну, – приближалась зима.

      Уже загудели бури, затянули свои песни: «Покойной ночи! Покойной ночи! Скоро, скоро оборвем все твои листья! Усни, скорей усни! Укачаем, убаюкаем тебя, песню колыбельную споем. Видно, наши песни полюбились твоим старым сучьям, так и трещат от удовольствия. Спи же, спи, усни! Настала твоя триста шестьдесят пятая ночь! Ты еще совсем младенец малый. Спи, усни сладким сном! Туча снеговая покроет твои ноги теплой пуховой периной. Покойной ночи, приятных сновидений!»

      Собираясь на покой, дуб сбросил с себя зеленый убор. Всю длинную зиму готовится он проспать и снова пережить в сновидениях минувшее, как это бывает и с людьми.

      Когда-то и лесной великан был крошкой; маленький желудь служил ему колыбелью. Теперь люди насчитывают ему больше трехсот лет. Во всем лесу не найти дерева старше и красивее его; мощная его крона высоко поднималась к небесам и далеко была видна с моря; по ней держали свой путь моряки. Не знал, не ведал дуб о том, сколько глаз искали его.

      В ветвях его зеленой макушки горлинки вили свои гнезда, куковали кукушки, а осенью, когда его листья казались выкованными из меди, к нему слетались перелетные птицы и присаживались на его ветви отдохнуть перед тем, как пуститься через море в далекие края. Но вот пришла зима, листья с дуба опали, и весь он стоял оголенный со своими кривыми сучковатыми ветвями. Прилетали вороны и галки, садились на ветви и вели беседу о тяжелых временах, о том, как им зиму прожить и где прокормиться.

      В ночь под Рождество дубу приснился чудесный, удивительный сон. Ничего подобного ему раньше никогда не снилось. Послушаем же!

      Снится дубу, что время праздничное; чудится ему звон колоколов, но вместе с тем кажется, что надворе не зима, а ясный, теплый летний день. Широко раскинулась его зеленая макушка. Сквозь развесистые сучья прорываются солнечные лучи и играют на листьях и траве, чудный запах трав и цветов наполняет воздух, пестрые бабочки гоняются друг за другом, мухи-поденки веселятся и пляшут, словно весь мир создан лишь для их радости и утехи. Все, что пережил дуб за свою долгую жизнь, что видел вокруг себя, проходило теперь перед ним в торжественном шествии. Вот едут верхом на статных конях благородные рыцари и дамы; на шляпах у них развеваются перья, у каждого всадника, у каждой дамы сидит на руке, затянутой в перчатку, сокол; звучат охотничьи рога, лают собаки. А вот идет неприятельская рать в блестящих латах, с копьями и алебардами.

      Воины располагаются под деревом на ночлег и разбивают палатки; ярко пылают костры, далеко разносятся по лесу удалые песни. Видит дуб влюбленных, что в лунные ночи встречались под