Ветер плодородия. Владивосток. Николай Задорнов
Читать онлайн книгу.
теперь были. Сучжанча велел гнать мулов; поспешно выехали из города. В Тяньцзине задерживаться нельзя. Да, не велено иностранцу. А ехать еще порядочно.
Река Хай Хэ шла прямо к морю. Дорога к устью, теперь уже к фортам крепости Даго, защищающей вход в реку и путь по ней сюда, к огромному торговому городу, где стык Хай Хэ с Каналом и пути начинаются на север, на Пекин, водой и сушей.
Великий Канал прорыт через весь Китай с юга на север, соединяет его реки, издревле избавляя великое торговое движение Китая от капризов моря. Великий Канал кончается в Тяньцзине. Не зря Тяньцзинь называют воротами Пекина. Любо было бы англичанам занять Тяньцзинь, взять в свои руки все вожжи управления движением товаров и снабжением столицы. Но китайцы утверждают, что европейские корабли никогда не войдут в Хай Хэ, она мелка, годна только для китайских судов. Форты Даго на устье Хай Хэ прикрывают также подступы с моря к сухопутным дорогам на Тяньцзинь и в глубь материка.
Ехали берегом. Видно, что китайцы холят реку, всюду отводные канавы, плотины. Ключи, впадающие в Хай Хэ, обсажены деревьями. По дороге обгоняли бредущие к морю войска из наемных китайцев, вооруженных копьями. Навстречу попался конный разъезд Пекинской гвардии. Тут среди конников могут быть и верующие из православной общины, потомки лихих албазинцев, приведенных с Амура.
Вот так он едет, отец Палладий, по запретной для иностранцев столичной провинции, которая готовится к войне. Даже при гостинице в Туньчжоу сооружена была в ночь ночлега Кафарова баррикада из стульев, на всякий случай, видно, не столько чтобы не вздумалось кому напасть на гостя, а скорей – чтобы показать, как стараются власти отгородить население от иностранца. Сколько подозрений пришлось снести за эти три дня Кафарову! Подозрения эти притворны. Сам же Сучжанча сеет их и старается пробудить страх и недоверие, хотя он-то знает прекрасно, что сам великий Хуанди послал сюда Кафарова и облек доверием. Но и это тайна! А страх надо поддерживать в народе, при этом выпятить себя. Отсюда и бой в доски по ночам, и баррикады из стульев у ворот гостиницы, и охрана с палками, орущая ночами.
Зачем бы такие смехотворные воинственные приготовления? Против кого? Ну, а как дойдут в эти места, как в глубины Африки, английские и французские, а за ними и американские, как в Мексику, десанты? Чем их тут встретят? Баррикадами из мебели и ящиков? Вот поэтому и смотрят крестьяне с таким презрением на проезжающих мимо чиновников, разворовывающих цареву казну. Цену им знают, не верят им и добра не ждут.
А ведь Кафаров едет не только по делам духовной миссии и посольства России. Тем неприятней слежка и показная подозрительность. Этого не ждал Палладий, когда отправлялся по делу Хуанди с поручениями богдыхана, всеми боготворимого! С самой бесстыдной наглостью присматриваются к Палладию чиновники. А ведь, если подумать, он – посол Пекина. А все, кто в службе, из кожи вон лезут, чтобы показать свое старание, как хотят они прозреть в нем лазутчика, соглядатая,