Польский бунт. Екатерина Глаголева
Читать онлайн книгу.
русского штыка. «Штыками можно делать что угодно, но только не сидеть на них». Это сказал клятвопреступник епископ Отенский, переметная сума Талейран-Перигор, но, черт возьми, сказано умно.
Вся польская молодежь была тогда за него; кузен Адам Казимир Чарторыйский сам посторонился, чтобы уступить ему место, а ведь Чарторыйские чего только ни предпринимали, чтобы посадить его на трон, разве что не убивали… И конечно же, любовь польских женщин делала его настоящим королем – правителем, властителем. Эльжбета Браницкая, Магдалена Любомирская, Изабелла… Ах, Изабелла Чарторыйская, жена Адама Казимира…
Понятовский случайно увидел край своего отражения в каминном зеркале. Н-да… Обрюзг, раздобрел, обзавелся вторым подбородком. Волосы поредели. Губы из сочных, изящно изогнутых, стали тонкими и уже не манят поцелуями… Что ж, ему шестьдесят два, а не тридцать… Вон, Игельстрём на пять лет моложе, а старик стариком: подагрик, ходит с палочкой, брюзжит… Правда, это не помешало ему отбить у Залусского его пригожую супругу и сделать ей одного за другим двух детей… Король повернулся в профиль, потом передвинулся, чтобы лучше было видно верхнюю часть лица. Да нет, всё не так уж плохо. Тонкий нос с горбинкой остался прежним и глаза… Пусть в морщинках, с мешочками нижних век и не столь пушистыми ресницами, но такие же большие, темные, блестящие… Как тогда…
Изабелла бросила его ради Репнина.
Русских женщин учат покоряться мужчинам, польских – угождать им. Добродетель русской женщины – верность, особенно в невзгодах. Мужчина для нее хорош уже тем, что он принадлежит ей, а она – ему, какой-никакой, а мой. Польки любят героев, и больше всего тех, кого сделали героями сами.
Знакомясь с мужчиной, полька прежде всего выведает, чтó он любит, чтó доставляет ему удовольствие, и непременно это запомнит. Она будет приветлива и предупредительна, станет внимательной слушательницей и повернет разговор так, чтобы выставить своего собеседника в самом благоприятном свете. В ней есть живость и желание нравиться, как у француженки, но нет пустого кокетства и колкости парижанки. Она найдет в мужчине какую-нибудь особенность, о которой он, может быть, и сам не подозревал, но именно эта черточка делает его лучше прочих. И вот он уже стремится бывать в ее обществе, ведь ему с ней так хорошо; его желания предупреждают, но не все из них удовлетворяют, о нет, ведь награду надо заслужить… В один не самый лучший день он обнаруживает, что не один ездит к любезной хозяйке. Соперник? Неужели тот счастливее его? Но чем же он лучше? Неужто тем, что… Нет, я докажу ей, что я, только я достоин ее любви!..
Князь Репнин тоже попался в эти сети. Сейм 1767 года называли репнинским, ведь российский посланник фактически диктовал условия императрицы, а король был вынужден с ними соглашаться. Екатерина тогда уже отвернулась от Чарторыйских и старалась отменить всё, ими сделанное – нами, нами сделанное, ведь он, Станислав Август, тоже боролся за отмену liberum veto[4].
Свободное вето (