8 лет до завтра. Маша Фокс
Читать онлайн книгу.
на ходу, и мы отправляемся в столицу Кипра Никосию в магазин «Ваше хобби».
Мама дорогая! Я и не знала, что для того, чтобы научиться рисовать, надо потратить почти 800 евро, и это еще только половина из того, что может тебе понадобиться. Теперь я понимаю, почему работы даже самых бездарных художников стоят в галереях бешеных денег – самоокупаемость очень низкая. Недешевое хобби, прямо скажем. Это мы еще холсты и масляные краски для меня не покупали. Я, правда, не удержалась и купила в придачу ко всему фигурку человечка на шарнирах. Ия сказала, что эта фигня мне не понадобится, но я настояла на том, что без такой фигурки мастерская художника просто не может существовать. Ия проверяла качество натяжки холстов в то время, пока я таскала в машину коробки с карандашами, кистями, пачки угля и сангины. Для основ моей живописи мы взяли набор акриловых красок, пару мастихинов (Ия сказала, что ими тоже можно живописать), растворители и закрепители. Пятьдесят листов бумаги для рисования, альбом для набросков и двадцать уже загрунтованных картонов для живописных этюдов.
Возвращались домой затемно. Наутро за завтраком договорились – уроки на бартерной основе: утром, пока светло, я буду ей позировать для живописи, а после обеда, когда свет не так важен, буду отрабатывать рисунок. Для начала она поставила натюрморт с турецким серебряным кувшином, гранатом и яблоком. Между ними драпировочкой легло кухонное полотенце с петухами. Она долго и методично укладывала складки ткани. У меня хорошее настроение, и я тихо хихикаю у нее за спиной, вспоминая школьные выставки.
– В данном задании красота объекта не важна. Главное – отработка фактуры.
– Ага, фактура-шмактура!
* * *
Я уже неделю бьюсь над этим натюрмортом. Сначала полдня училась точить карандаши обычной безопасной бритвой. Потом училась класть карандашный штрих. Когда Ия удовлетворилась качеством штриха, она поменяла местами кувшин с гранатом, добавила туда головку чеснока, и я должна была еще два дня мазать это по очереди то углем, то сангиной. Сангиной получалось лучше. Я уже начала собой гордиться, но тут Ия взяла банку белил, кисть и как-то ловко, в два-три штриха прошлась по моей мазне и… выпуклое выпучилось, глубокое углубилось, появился объем, вес, воздух. Я даже расплакалась. Как же так! Я билась над этим листом неделю, а она двумя мазками вдохнула в него жизнь. Она обняла меня, положила мою голову себе на плечо, погладила по голове – так утешают детей в их маленьких, но ужасных трагедиях – и тихо, как бы баюкая, сказала: «Я этому училась почти 10 лет – художественная школа плюс институт, и то, за годы перерыва многое из руки ушло, а ты хочешь за неделю всему выучиться? Да и не в этом дело. Дело в том, что ты „никогда не пробовала стать живописцем“, а вот теперь попробовала».
– Жалко, погода – говно, – сморкаюсь в предложенную мне бумажку платочка, – хочу еще и пейзаж попробовать.
– Попробуешь, какие твои годы! На Кипре непогода долго не держится. Пошли чай пить.