Волк с Уолл-стрит 2. Охота на Волка. Джордан Белфорт
Читать онлайн книгу.
отопления, и к декабрю мы чуть не померли от холода. Поэтому мы купили огромный керосиновый обогреватель, похожий на торпеду на колесах. Он хорошо грел, хотя сам раскалялся сильнее солнца, и шумел как самолет F-15, идущий на форсаже. А время от времени у него были перебои с зажиганием, и он испускал густое облако дыма, которое оседало на продукты. Но все-таки это лучше, чем умереть от холода!
Я остановился и глотнул водички.
– А что касается болезни Чаки, то она, помимо всего прочего, проявлялась в том, что он снимал прямо в гараже штаны и вкалывал себе в задницу тестостерон. Но в то же время у него было отличное чувство юмора, и он всем нам дал прозвища: Фрэнк Буа был Малютка Гербер, Джордж Барбелла – Тату, по имени карлика из «Острова фантазий», а Пола Бертона он прозвал Экран – из-за его огромного лба, на котором, по мнению Чаки, можно было кино показывать.
Прозвище Элиота было им уже известно. Только я собрался сказать, как прозвали меня самого, как Одержимый улыбнулся и спросил:
– Элиот был Пингвином. А ваше прозвище?
Тут он хитро прищурился.
– Дайте-ка я угадаю. Вас звали Наполеоном, правильно?
«Чертов придурок!» – подумал я. Когда Герцогиня хотела унизить меня, она дразнила меня Наполеоном! Однажды на Хэллоуин она даже заставила меня вырядиться в этого маленького французского коротышку. Неужели Одержимому это известно? Боже, неужели всем было известно, что у меня комплекс Наполеона? Или он просто догадался? Впрочем, какая разница?
Только я хотел послать Одержимого куда подальше, как Мормон спас меня от скандала.
– Уж кто бы говорил, – сказал он вдруг и захихикал, а за ним захихикали и Ведьма с Ублюдком.
И хихиканье это подразумевало следующее: у Одержимого тоже комплекс Наполеона – точь-в-точь как у Волка с Уолл-стрит. Но Магнум не смеялся: он не мог издеваться над ростом другого человека, тем более что сам он был ростом практически с двух взрослых людей, поставленных один на другого. А таким как-то не пристало смеяться над малышами.
Чтобы не дать Одержимому тут же пристрелить Мормона, я сказал:
– Грег, вы отчасти правы, по крайней мере в том, что касается Элиота. Но его звали не просто Пингвином, а Пингвином-Самоубийцей. Дело в том, что мы уже находились на грани банкротства, а Пингвин, правда, был на грани самоубийства. Так что Чаки, переваливаясь, ковылял по офису, приставлял указательный палец к виску, а большой торчал вертикально вверх, будто взведенный курок. «Привет, я Пингвин-Самоубийца, – тараторил он, – я поставляю мясо и морепродукты в местные рестораны. У меня в грузовике неправильный заказ, и я не могу отвезти его обратно на склад». Он повторял это снова и снова, ковыляя вокруг гаража и хлопая руками, словно настоящий пингвин. «Помогите! Помогите! – визжал он. – Ураган Глория вымочил меня, керосиновый обогреватель душит меня, жена Малютки Гербера выглядит словно инопланетянин, а мать Экрана хочет закрыть наш кинотеатр, и…»
Тут я засмеялся:
– Чаки – это было что-то, а потом однажды – бац – и он исчез.