Дух в творении и новом творении. Диалог науки и богословия между православной и западной сферами мысли. Коллектив авторов
Читать онлайн книгу.
образом науки могут взаимодействовать по этим вопросам. Конечно, одним является естественная теология, использующая наблюдения за миром природы для подтверждения (или даже для попытки демонстрации) богословских заключений. Строгая версия влечет за собой доказательство божественной причинности из недостаточности природного порядка для объяснения наблюдаемого нами. В принципе нет оснований для отвержения возможности причинного разрыва, опосредованного божественным действием, – это может иметь место даже без нарушения порядка или законов, лежащих в их основе в условиях недостаточной определенности (например, происходящее в квантах) или в разовых случаях, к которым природный порядок не может быть применим (как происхождение космоса), – для этого шага существуют риски как научного, так и богословского характера[65]. Несмотря на это, апостол Павел, как кажется, делал такого рода утверждение, говоря, что Христос «был в силе объявлен Сыном Божьим по Его воскресении из мертвых». Представляется, что Иезекииль делал нечто подобное, проповедуя после чудесного восстания сухих костей: «И узнаете, что Я Господь» (37. 6). Современные версии этого строгого подхода включают широко критикуемые доказательства того, что начало жизни или даже начало отдельных компонентов живых систем (подобных бактериальным флагеллумам) необъяснимо естественными причинами и потому свидетельствует о «разумном замысле» – причинном вторжении божественного ruach.
Более умеренный подход включает рассмотрение не ограниченного контекста, а самого характера природного порядка как указывающего или даже демонстрирующего божественную реальность. Сюда входят некоторые благозвучные аргументы, как драматическое изменение в естественной теологии после Дарвина, прибегающее скорее к естественному порядку, наделившему прогрессивную историю развития творений, чем якобы сверхъестественное подтверждение индивидуальных тварных свойств[66]. Современник Дарвина, Фридрих Темпл, хорошо известен тем, что отстаивал следующее: «Вместо того чтобы в структуре животных и растений настаивать в целом или большей частью на чудесной адаптации средств к конечной цели, нам следует скорее обратиться к изначальным свойствам, запечатленным в материи от начала, и к благотворным последствиям, проистекшим из этих свойств»[67].
Однако другой подход в рамках естественной теологии предполагает обращение в первую очередь к богословски окрашенным понятиям как основополагающим предпосылкам, вместо того чтобы пытаться выводить их от обратного. Часто цитируемый афоризм Ньюмана, хотя и не принадлежащий ему изначально, можно в одинаковой степени (или, возможно, даже лучше) применить к духу, как и к замыслу: «Я верю в замысел, потому что я верю в Бога; не в какого-то неопределенного Бога, потому что я вижу замысел»[68]. Мы можем обнаружить себя в этой начальной точке благодаря защите интуиции (как в простой или нерефлективной вере)[69], откровения или первичного опыта.
Например открытие, что сингулярность не является сингулярной. Именно это происходит как с особым творением видов, так и позже с особым творением структур клеток, подобных бактериальным флагеллумам. Также это относится к попытке доказательства, хотя и со значительно меньшим успехом, в аргументации против благозвучия в мультиверсионной теории.
Это изменение широко обсуждалось и включает доказательство в пользу вмешательства Божьего не в продуктах, а в процессе эволюции. См., например:
Хотя существует давняя традиция утверждения эпистемологической необходимости фундаментальных интуиций или простой веры относительно Бога и моральной реальности, восходящей к Томасу Райду и даже Паскалю, представляется, что Уильям Уэвелл поддерживал этот подход и к самому замыслу: «Как же мы можем… заключать о замысле и цели художника вселенной? На каких принципах и на каких аксиомах мы можем основываться?… Если мы берем замысел и цель из устройства вселенной, мы приходим к нашему заключению не путем дедуктивного мышления, а через убеждение, которое запечатлевает в нашем уме такие комбинации, которые мы восприняли напрямую и непосредственно» (