Ныне все мы болеем теологией. Из истории русского богословия предсинодальной эпохи. Протоиерей Павел Хондзинский
Читать онлайн книгу.Любви[420]. В то же время, подобно Фенелону, он утверждал, что чистая любовь подразумевает полное отвержение себя и предание себя в волю Господню вплоть до готовности быть погруженной во тьму ада, если Господу это будет угодно[421]. Эти два, по всей видимости, противоположных тезиса: любовь, ищущая наслаждения, и любовь, готовая на адские муки, – святитель приводил к разрешению через уже изложенное учение о страданиях как непременном условии подлинной любви, невозможной «без страдания за любимаго»[422], а стало быть, в этом страдании и обретающей свою невозможную для земной любви сладость [423].
В таком традиционно русском «страстотерпческом» прочтении любви привкус учений Запада неразличим. Там они явились ответом на оскудение благочестия и веры, здесь – на превышающее всякую меру страдание бедствующей русской земли:
«Свят, Димитрий, свят!»
«1709 год. Архиерей написал книгу противу расколыциков, глаголемую: Розыск о раскольнической вере»[424].
Эта последняя крупная работа святителя под скучным названием «Розыск о раскольнической Брынской вере» на самом деле тоже книга о времени. Не только потому, что против веры в старые книги и старые иконы выдвигает он аргумент от времени, переменяющего обычаи и не способного изменить только невидимое – вечное – веру. Именно здесь он дает свое замечательное определение времени: «Время есть мера видимаго сего мира и жизни нашея, и всех деемых в поднебесной, по Божию устроению, и якоже в текущей колеснице колесо не стоит на едином месте, но с места на место течет неудержимо: сице настоящее жизни нашея ныне течет неудерживаемо… И аки в книге и строке точка между речениями разделяющая, едино речение оканчивающая, другое же начинающая: но точка на едином стоит месте, наше же настоящее время, глаголемое ныне, не весть стояти, но выну течет, аки капля некая, вниз текущая, и черту по себе оставляющая, на предняя же простирающаяся, донележе оскудеет и изсохнет»[425].
Но не Бог ли «вся делает, яже делает когда хотя, не смотря времени, вся бо времена, и лета, и дние, и часы в Его Божиих руках суть?»[426] Следовательно, перемены во времени неспособны «отъяти Церквам святость их, и попам отказать от поповства их, и людем во градех и селех живущим, возбранити спасение их… Всякое время человеку спастися произволяющему есть время благоприятное, есть день спасения»[427], и это так потому, что всякое время есть время «лютое» – время гонения. Было время лютое, когда гнали за имя Христово, теперь же «время лютое не за Христа гонит, но за временная благая; кождо бо ищет своих си»[428]. Однако – как тогда, так и теперь – не надо бежать из городов, ибо прославляются христиане не бегством, а мученичеством[429]. Спасающиеся
420
«Не погрешил тот, кто любовь, любовь же Божественную, нарече огнем… Тает ли воск от лица огня? Тает и сердце человеческое от теплоты любве… Выспрь ли пылает пламень огненный? И любовь вышних ищет и всех добродетелей превышает выше всех любы. Той-то огнь, огнь любве Спаситель наш с небес принесе к нам» (Там же. С. 491).
421
«Аще хощещи мя имети во свете; буди благословен: аще хощеши имети во тьме; буди паки благословен» (Там же. Т. 1. С. 265).
422
Именно поэтому Богородица и есть совершенный ответ человека на любовь Божию.
423
Ср. в молитве мученика Евстратия: «Телесная сия мучения веселие суть рабом Твоим».
424
425
426
Там же. С. 239.
427
Там же. С. 240–241. (Согласно пророку Даниилу, доказывает он там же, и после гибели антихриста останется еще время на покаяние, см. Дан. 12: 12.)
428
Там же. С. 264.
429
«…Не след убо бежать из городов… И Христу Господу нашему милыпий есть мученик, кровь свою зань изливаяй, неже преподобный в пустыни подвизаяйся» (Там же. С. 268).