Эта последняя крупная работа святителя под скучным названием «Розыск о раскольнической Брынской вере» на самом деле тоже книга о времени. Не только потому, что против веры в старые книги и старые иконы выдвигает он аргумент от времени, переменяющего обычаи и не способного изменить только невидимое – вечное – веру. Именно здесь он дает свое замечательное определение времени: «Время есть мера видимаго сего мира и жизни нашея, и всех деемых в поднебесной, по Божию устроению, и якоже в текущей колеснице колесо не стоит на едином месте, но с места на место течет неудержимо: сице настоящее жизни нашея ныне течет неудерживаемо… И аки в книге и строке точка между речениями разделяющая, едино речение оканчивающая, другое же начинающая: но точка на едином стоит месте, наше же настоящее время, глаголемое ныне, не весть стояти, но выну течет, аки капля некая, вниз текущая, и черту по себе оставляющая, на предняя же простирающаяся, донележе оскудеет и изсохнет»[425].

      Но не Бог ли «вся делает, яже делает когда хотя, не смотря времени, вся бо времена, и лета, и дние, и часы в Его Божиих руках суть?»[426] Следовательно, перемены во времени неспособны «отъяти Церквам святость их, и попам отказать от поповства их, и людем во градех и селех живущим, возбранити спасение их… Всякое время человеку спастися произволяющему есть время благоприятное, есть день спасения»[427], и это так потому, что всякое время есть время «лютое» – время гонения. Было время лютое, когда гнали за имя Христово, теперь же «время лютое не за Христа гонит, но за временная благая; кождо бо ищет своих си»[428]. Однако – как тогда, так и теперь – не надо бежать из городов, ибо прославляются христиане не бегством, а мученичеством[429]. Спасающиеся