Айрин Кейси (J мать Рэнта): Насколько я помню, мы действительно оклеили спальню Бадди обоями, когда ему исполнилось два или три года. Там были ковбои, которые стреножили лошадей, и кактусы, все это на коричневом фоне, чтобы не было видно грязи. Ужасно темный рисунок, но для комнаты мальчика практичный.

      А если вы про козявки на стене – этого больше не повторилось. Бадди был прелестным ребенком. Настоящим ангелочком! Мы наклеили ему на потолок звезды, которые светятся в темноте, и его маленькие ковбои скакали под звездами. Да, про козявки все правда, но остальное… Я бы никогда не назвала своего ребенка чудовищем или дьявольским проклятием.

      И Бадди не стал бы об этом рассказывать.

      5 – Невидимое искусство

      Боуди Карлайл (J детский друг Рэнта): За несколько недель до Пасхи руки миссис Кейси начинали вонять уксусом. Хуже, чем осенью, когда ставили маринады. На плите у миссис Кейси постоянно кипела вода. Сначала – чтобы сварить яйца. Потом – чтобы их выкрасить. В эту воду она добавляла уксус и резала всякое барахло, чтобы был цвет.

      Кейси, хотя и жили в деревне, кур не держали. Худшее, что в наших краях можно сказать о людях, – что они покупают яйца. А миссис Кейси покупала. Причем только белые, леггорновские, и в основном на Пасху.

      Если открыть сетчатую дверь на кухню Кейси – тр-р-р… бэмс! – увидишь, что миссис Кейси сидит, облокотившись на стол. Очки для чтения сползли на кончик носа. Голова откинута. Посреди стола белая свеча, толстая, как церковная, с ароматом ванили. Вокруг пламени образовалось прозрачное озерцо растопленного воска. Миссис Кейси макает в этот воск вышивальную иглу, а в другую руку берет белое яйцо. Зажимает яйцо между указательным пальцем и большим, чтобы можно было его крутить, и пишет растопленным воском на скорлупе.

      Хочешь, не хочешь – засмотришься.