Жили люди как всегда. Записки Феди Булкина. Александра Николаенко
Читать онлайн книгу.
упоминали мы, что никто не видел из нас, как он вышел. И вошедший был, конечно, Федор Михайлович. Но и сидящий на месте его – тоже он, без сомнения.
Не зная, в чью пользу в такой ситуации высказаться, мы недоуменно пожали плечами. Дело это было не в нашей, собственно, компетенции, двое эти должны были как-нибудь разрешить его друг меж другом сами…
Не дождавшись поддержки от нас, вошедший, войдя, решился войти еще дальше и, пройдя к столу своему, встал над собой сидевшим, не зная, видимо, что предпринять теперь, ибо занявший место его был он сам. И кому в такой ситуации уступать? Самому себе? С какой стати?
Вообразите же сами! Вы, скажем, возвращаетесь из командировки раньше, чем обещали, и там с женой за кухонным, скажем, столом застаете не какого-нибудь любовника, но себя самого! Что же делать? Возмутиться? Вскричать? Прогнать? Уйти самому? Убить? Но кого, однако же? Себя самого? Это выйдет самоубийство… И к тому же – вот так вот, без всякого повода? Когда жена изумлена вашим появлением не менее вашего, и измены заведомой нет. Ведь она изменила вам с вами!
– Послушайте… встаньте, знаете, лучше так… По-хорошему, – вразумлял вошедший Федор Михайлович сидящего, неуверенно подбирая угрозы и уже не обращая на нас внимания, меж тем как все мы, пораженные, не сводили с обоих них глаз… – Я на вас полицию позову… Пусть они с вами разбираются…
– Пусть, – холодно прервал стоявшего сидящий Федор Михайлович и на все дальнейшие предложенья вошедшего принял вид такой, что готов и не дрейфит.
Тут стоявший, не выдержав (да и кто бы на его месте выдержал), кинулся на сидящего, пытаясь отодрать от стула, но попробуйте как-нибудь отодрать от стула или дивана себя самого! Если б люди умели подобное, на руках бы себя носили.
Замерев, наблюдали ошеломленные мы, остальные Федоры Михайловичи, происходящее, но тут поднялся наконец тот наш Федор Михайлович, что напротив часов, и с облегчением поднялся следом ему тот, что под часами, и все мы, хоть и желали знать, чем меж Федоров Михайловичей закончится, собрались идти на обед.
Здесь настал для Федора Михайловича стоявшего и сидевшего миг решительный, потому что тот и только тот из нас истинный Федор Михайлович, что никакую невероятную ситуацию не променяет на обеденный перерыв. Истинный из них пойти на обед должен был, и уж тут-то бы мы отличили, ибо неистинный, самозваный Федор Михайлович, на месте усидев или заняв его за ушедшим, выдал бы себя, что он не он, несомненно.
Но мы, развязки не дожидаясь, вышли.
Едва успели выйти мы (как рассказывал впоследствии нам Федор Михайлович), оба они, не сговариваясь, оставив свои выяснения, к двери кинулись от стола, подтвердив тем самым даже друг другу, что оба – это они, да так синхронно за дверную ручку взялись, что, благополучно забыв друг другу прежнее раздвоение, единым порывом объединенные, в одно место сляпались, в человека единого, слава богу!
Что разумно было, по общему нашему вердикту. Ибо, во-первых, прекрасно, когда человек находится с самим собой в согласии и гармонии: решил идти – шагай, решил сидеть – так сиди,