Жили люди как всегда. Записки Феди Булкина. Александра Николаенко
Читать онлайн книгу.
Иванович должен был все. И пока хоть один день оставался невосстановленным, он был подозреваемым. Обвиняемым в БР БД – бесполезно растраченном Божьем даре.
– Алиби, Алексей Николаевич, алиби, – барабаня костяшками по столу, терпеливо объяснял человек с лицом пустым, как бумажный лист, «человек без лица», сидевший напротив. – Начиная с 1964-го по 2020-й, Алексей Иванович. Это ваше оправдание за жизнь.
Методы получения показаний применяли здесь самые разные; от детекторов, перекрестных допросов, метода припоминания по «смысловым опорным» до «наркотика правды» и «обнаружителя лжи». Не применялся здесь лишь «допрос третьей степени», телесные пытки. Все эти бензедриновые таблеточки, соли ЦК, вырывание ногтей и сверление бормашиной – замечательные способы, изобретенные на Земле и, как правило, эффективные, не применялись. Ибо под пытками человек может сказать все что угодно. Сознаться во всем.
Только мягкие методы применяла СС, методы, когда следователь терпелив и сочувствует. Сочувствует вплоть до достижения результата.
– Нам нужна только правда. Просто вспомните жизнь, Алексей Иванович. Высшей неблагодарностью по отношению к ее Даровавшему здесь является то, что вы ее позабыли.
– Я подозреваемый, а не обвиняемый?
– Подозреваемый.
– Дайте мне адвоката!
– Вы сами себе адвокат.
– Но я не могу… не могу ее вспомнить… я не могу…
– Попытайтесь еще. Это ваш единственный способ получить оправдание. Алексей Иванович, ну? Всего-то с апреля 1964-го по… дату кончины.
Человек уже в течение первого часа после получения информации забывает более ее половины, через десять часов в памяти остается 35 процентов. Даже если бы Алексей Иванович зубрил прижизненно свою жизнь, зная, что здесь с ним выйдет такое, он не мог бы вспомнить ее теперь. Только методом Эббингауза начало – конец. И то и то смутно.
– Хотите сказать, что даром потратили жизнь, Алексей Иванович? Дать признательные показания?
– Нет! Нет-нет-нет… – заикаясь, бормотал обвиняемый. Но вспомнить не мог все равно. (Ведь, по сути, не так уж часто в жизни выдается денек такой, чтобы его запомнить…)
И тем не менее постепенно страницы признания Алексея Ивановича были заполнены.
Восстановлены им самим, во всех подробностях, с 1964-го по… кроме одного дня. Дня за номером… Номер этот секретный, СС не разглашает подобные данные. Лишь на один день не было у него алиби.
– Так что же вы делали в этот день?
– Да как что?! Я же вам сказал уже! Я не помню! Не помню… не помню… отпустите меня! Я ни в чем… я не… я не виноват! Отпустите!!! Отпустите меня… – лепетал Алексей Иванович. И ему было все равно куда… только лишь бы его отпустили.
Было очевидно, что подозреваемый со следствием не хитрит. И хотя сперва он пытался выдумать «выпавший день», но, как мы уже говорили, там знали правду.
Рано или поздно кончается все. Жизнь кончается. И был Высший Суд. И его судили. Алексей Иванович за неимением алиби на день № (без разглашения) был осужден