И закричу: не стреляй!.. —

      не стреляй!.. – не-стре-…

      …ляй!..

      …и она выстрелит – и я картошку схвачу

      В голые кулаки,

      как желтую свечу,

      Стащу у торговки с мышиного лотка, —

      Принцесса, не промазала нежная рука!

      Вы все прозевали

      Царство, Год и Час.

      С мякиной прожевали

      великих нас.

      Вы скалили нам

      саблезубую пасть.

      Вот только лишь картошку

      разрешили украсть —

      Горячую лаву: сверху перец и лук,

      И серп и молот, и красный круг,

      И масло и грибочки… – торговка – визжи!

      Вон, по снегу рассыпаны монеты и ножи!

      Вон, рынок бежит, весь рынок визжит!

      А вон на снегу синем девочка лежит —

      В шапке мерлушковой, в мочке – жемчуга,

      Балетно подвернута в сапожке нога…

      И я над ней – голодная – кол в рот вам всем —

      Стою в клубах мороза, из горсти картошку ем!

      Мы обе украли: она – судьбу, я – еду.

      Украсьте нас орехами на пьяном холоду!

      Венчайте нас на Царство, шелупонь-лузга-казань:

      Царевну-лебедь-мертвую, княжну-голодрань!

      Стреляют… хлещут… свищут…

      идут нас вязать…

      Вареною картошкой…

      мне пальцы… унизать…

      О клубеньки-топазы…

      о перец-изумруд…

      Кровь на снегу… все в шапочках… мерлушковых… помрут…

      И тот, кто ломал мне руки, бил, не жалея сил,

      Носком сапога на красный снег

      картошку закатил.