За стеною – голоса и звон посуды.

      Доводящие до умопомраченья

      разговоры за стеною, пересуды

      и дебаты философского значенья.

      Видно, за полночь. Разбужен поневоле,

      я выскакиваю из-под одеяла.

      Что мне снилось?

      Мне приснилось чисто поле,

      где-то во поле березонька стояла.

      Я кричу за эту стену: – Погодите!

      Ветер во поле березу пригибает.

      Одевайтесь, – говорю, – и выходите,

      где-то во поле береза погибает!

      Пять минут, – кричу, – достаточно на сборы.

      Мы спасем ее от ветра и мороза!.. —

      Пересуды за стеною, разговоры.

      Замерзает где-то во поле береза.

      То снега да снега,

      то трава эта вешняя.

      А тайга – все тайга.

      А тайга – она вечная.

      От ее пространств,

      от ее безбрежности —

      этот дух спокойствия

      и безгрешности.

      Топором рубили,

      и огнем губили —

      а ее не кончили,

      а ее не убили.

      Где-то рухнула лиственница,

      и упала, и смолкла.

      Где-то смолка закапала,

      обгоревшая смолка.

      Повалилась береза,

      топором изувеченная.

      А она – все такая же.

      А она – извечная.

      Неприметны рубцы ее,

      не видны переломы

      за ее буревалами,

      сквозь ее буреломы.

      Только волны зеленые

      ветер гонит по склонам.

      Что – отдельное дерево

      в этом мире зеленом?

      Просто рухнула лиственница,

      и упала, и смолкла,

      Просто смолка закапала,

      обгоревшая смолка,

      как росинка незрячая,

      как слезинка невинная,

      вся почти что прозрачная

      и почти что не видная.