Филин подъехал к Вольфгеру, возбужденный, с покрасневшим лицом, что-то быстро проговорил, указывая в сторону мельницы и моста. Долго говорить ему не пришлось. Братья Стерчи дали лошадям шпоры и галопом помчались через майдан в противоположную мосту сторону, между шалашами, к броду на реке. За ними, не оглядываясь, последовали Филин, Гекст и не переставающий чихать Роткирх.

      – Крест вам на дорогу! – плюнул вслед им Пашко Рымбаба.

      – Учуяли мыши кота! – сухо рассмеялся Вольдлан из Осин.

      – Тигра, – многозначительно поправил Маркварт фон Штольберг. Он стоял ближе и расслышал, что Филин сказал Вольфгеру.

      – Я, – проговорил из тьмы голиард, – пока не стал бы выходить.

      Рейневан, уже почти висевший на узловатой веревке, задержался.

      – Мне больше ничего не угрожает, – заверил он. – Но ты поберегись. За то, что ты читал, сжигают на костре.

      – Есть вещи, – голиард пододвинулся ближе – так, чтобы сочащийся сквозь отверстие лунный свет попал ему на лицо, – есть вещи, стоящие того, чтобы ради них жертвовать жизнью. Вы и сами прекрасно знаете, господин Рейневан.

      – Вы же понимаете, о чем речь.

      – О чем это ты?

      – Я тебя знаю, – вздохнул Рейневан. – Я тебя уже видел.

      – Конечно, видели. У брата в Повоевицах. Но с этим поосторожней. Лучше не говорить. В наше время болтливость – большой недостаток. Уж не один болтун собственным своим языком глотку себе перерезал, как говаривали…

      – Урбан Горн, – докончил Рейневан, удивляясь собственной догадливости.

      – Тише, – шепнул голиард. – Поосторожнее с этим именем, господин.