– Ты долго не появлялась в магазине, – сказал я Рут.

      Снег залепил ветровое стекло и продолжал идти. Если верить «Погодному каналу», снегопад должен был уже закончиться, но, несмотря на чудеса современной техники, прогнозы по-прежнему сбываются не всегда. Вот еще одна причина, по которой мне интересно смотреть этот канал.

      – Мама купила ту шляпу, а больше у нас ни на что не было денег.

      – Но ты подумала, что я красив.

      – Нет. У тебя слишком большие уши. А я люблю маленькие и аккуратные.

      Тут она права. У меня большие уши, и они торчат точь-в-точь как у отца, но в отличие от него я стесняюсь своей внешности. В детстве, когда мне было лет восемь-девять, я взял в магазине кусок ткани, отрезал длинную полосу и все лето спал, обвязав ею голову, в надежде прижать уши к черепу. Мама не обращала на это никакого внимания, если заглядывала в детскую ночью, но иногда я слышал, как отец шепотом спрашивал у нее почти оскорбленным тоном: «У него мои уши. Что в них плохого?»

      Я рассказал об этом Рут вскоре после того, как мы поженились. Она рассмеялась. С тех пор она иногда подтрунивала надо мной, но за все годы совместной жизни никогда не дразнила всерьез.

      – А я думал, что тебе понравились мои уши. Ты говорила так всякий раз, когда целовала их.

      – Мне понравилось твое лицо. Оно было доброе. А уши… просто прилагались к нему. Я не хотела тебя обижать.

      – Доброе лицо?

      – Да. И нежный взгляд. Как будто ты видел в людях только хорошее. Я это заметила, пусть даже ты на меня почти не смотрел.

      – Я пытался набраться смелости и спросить, можно ли проводить тебя домой.

      – Нет, – отвечает Рут, качая головой. Хотя ее лицо размыто, голос звучит молодо – рядом со мной сидит шестнадцатилетняя девочка, с которой я познакомился давным-давно. – Потом мы много раз виделись в синагоге, но ты ни разу со мной не заговорил. Я даже иногда нарочно ждала, но ты молча проходил мимо.

      – Ты же не говорила по-английски.

      – Тогда я уже начала немного понимать и чуть-чуть могла говорить. Если бы ты спросил разрешения, я бы ответила: «Хорошо, Айра, проводи меня».

      Она произносит эти слова с акцентом. Венским акцентом, очень нежным и музыкальным. Напевным. В последние годы он стал менее заметен, но до конца не исчез.

      – Твои родители не позволили бы.

      – Мама позволила бы. Ты ей понравился. Твоя мать сказала ей, что однажды ты станешь хозяином магазина.

      – Я так и знал! Всегда подозревал, что ты вышла за меня из-за денег!

      – Каких денег? У тебя их не было. Если бы я искала богатого мужа, то вышла бы за Дэвида Эпштейна. Его отец владел текстильной фабрикой, и они жили в особняке.

      Это еще одна наша давняя шутка. И все-таки моя мать говорила правду, хоть и знала, что магазин вряд ли способен принести большие барыши. Он