Земля та кумской называлась, —

      Троянцы долго тут валялись,

      Немало потрудившись, знать.

      Желанный роздых дан троянцам,

      Опять забыли горевать;

      Бывал успех везде поганцам,

      А добрый должен пропадать.

      И тут они не постеснялись,

      А сразу дружно потаскались

      Чего хотелось, поискать:

      Кто меду пенного и водку,

      А кто – доступную бабенку,

      Оскомину с зубов согнать.

      Поскольку парни были биты,

      То познакомились тотчас,

      Все было сразу шито-крыто,

      Небось, оно не в первый раз.

      Со всеми мигом побратались,

      Пообнялись, расцеловались,

      Ну, прям, приехали домой.

      Зашевелились поварята,

      За водкой сбегали ребята, —

      Вновь дым до неба, пир горой.

      Где выпивка, где посиделки,

      Аль свадьба, скажем, где была,

      Где бабы или, скажем, девки, —

      Туда нелегкая несла

      Троянцев. И, гляди, вписались,

      И возле женщин ошивались,

      Мужей старались подпоить,

      А жен в сторонку уводить,

      Добраться до их тел пытались.

      Эней один не веселился,

      Был белый свет ему не мил,

      Ему отец с Плутоном снился,

      И в ад шагать не стало сил.

      Оставил он своих гулять,

      Пошел он по полям искать,

      Кто бы дорогу показал:

      Где в ад ведущая дорога,

      И чтоб идти не было долго,

      И чтобы снова не искал.

      Так шел он, потом окроплённый,

      Покинув пьяниц и повес,

      И перед ним возник зелёный,

      Похожий на чащобу лес.

      На курьей ножке там стояла

      Избушка ветхая в кустах.

      Ее нелегкая вращала,

      Энею навевая страх.

      Эней стоял и дожидался,

      Чтоб появился кто-нибудь,

      В окно стучал и добивался,

      Хотел с ноги избу спихнуть.

      Тут вышла бабища худая,

      Крива, горбатая, сухая,

      Заплесневелая, в струпьях,

      Седая, рябая, косая,

      Растрепанная и босая,

      И как в колье, вся в желваках.

      Эней, узревши это чудо,

      Окаменел там, где стоял;

      И думал, все свои потуги

      Он здесь навеки потерял.

      Но тут порог переступила

      Яга, и так заговорила,

      Раскрыв поганые уста:

      «Ох, ох, и слыхом то слыхати,

      Анхизенка в глаза видати,

      Как в эти ты забрел места?

      Давно тебя я поджидаю,

      И думала – небось, пропал,

      Глаза без дела напрягаю,

      А ты намедни пришагал.

      Вот