Оправдания Евы. Эллина Наумова
Читать онлайн книгу.
военный, родители мотались по стране. Это брат явил себя миру в Москве. А я на Урале. Когда переехали, мама заявила: «Все, начинаем новую жизнь. Младшего офицерским ремнем вразумлять запрещаю».
– А тебя били? – вклинилась в его торопливую речь я.
– В военном городке это было естественным. Не перебивай, ладно? Тебе безучастно слушать невыносимо, но ты терпи. Мне в год переезда исполнилось семь, и я пошел в школу. Там у меня сразу не заладилось. Я не умел дружить. То с няньками сидел, то менял детские сады. Даже к мальчишкам в песочнице толком не успевал привыкнуть: их отцы так же получали назначения. И потом, несмотря на успокоившийся ремень, я долго не верил, что мы больше никогда никуда не уедем. Как же так, катались на поездах, катались и вдруг осели? Пока сообразил, проворонил все – ребята определились, кто с кем играет на переменах и ходит домой. Первые два друга у меня появились только в Бауманке. И мне до сих пор их хватает. А у тебя к универу в друзьях был двор, группа детского сада и школьный класс. Остальные группы и классы числились в приятелях и знакомых. Это ваша московская особенность, нигде больше такой долгой памяти на людей из начала жизни нет. И способности мгновенно возобновлять отношения, прерванные в третьем классе, тоже. Проникнись, каково мне было каждый день слышать, как ты тратишь жизнь на болтовню. Да мой отец, когда мама не по делу с какой-нибудь знакомой больше минуты трепалась, просто нажимал на рычаг телефона и прерывал словоблудие. А ты безостановочно сплетничала со всеми обо всех. Да еще и мне голову забивала тем, что случилось у людей, которых я никогда не видел и не увижу. И раз уж вспоминаем, мы с тобой были единственной семьей, в которой не муж разбрасывал по всей квартире носки, а жена колготки. И я, я, я мыл за тобой посуду и пол раз в неделю. У тебя не было времени, ты поддерживала связи со всякой шушерой, как на поверку оказалось.
– Утрируешь. По-твоему, я отрабатывала по сотне контактов за вечер. А на самом деле постоянно общались человек пять-семь. И не каждый день с каждым. Еще двадцать были в поле зрения и слуха. Вот и все, – пришлось защищаться мне. – Насчет шушеры тоже не соглашусь, она отсеялась. Я же не виновата, что большинство моих друзей быстро оценили обстановку и уехали искать счастья за границу. Но из тех, кто остался, я выбрала лучших. И наконец, по поводу твоих трудовых подвигов по превращению нормального, пусть и слегка безалаберного, дома в казарму…
– Не расходись снова, пожалуйста. Я ответил на твой вопрос? Из любви или из ненависти протестовал? – мгновенно закруглился он.
– Ой, это надо обдумать…
– И обсудить с половиной города, – захохотал бывший. – Идем, горе горькое, а то этот карикатурно-сонный портье нас по-настоящему зарежет. Тут не принято возвращаться позже десяти.
Наши номера оказались на одном этаже в разных концах коридора. Его номер был ближе к лестнице, бывший сразу приложил ключ и распахнул дверь. Я остановилась пожелать ему спокойной ночи. И разумеется,