Я пришла сюда, бездельница,

      Все равно мне, где скучать!

      На пригорке дремлет мельница,

      Годы можно здесь молчать.

      Над засохшей повиликою

      Мягко плавает пчела,

      У пруда русалку кликаю,

      А русалка умерла.

      Затянулся ржавой тиною

      Пруд широкий, обмелел.

      Над трепещущей осиною

      Легкий месяц заблестел.

      Замечаю все как новое,

      Влажно пахнут тополя.

      Я молчу. Молчу, готовая

      Снова стать тобой, – земля.

      Ах, дверь не запирала я,

      Не зажигала свеч,

      Не знаешь, как, усталая,

      Я не решалась лечь.

      Смотреть, как гаснут полосы

      В закатном мраке хвой,

      Пьянея звуком голоса,

      Похожего на твой.

      И знать, что все потеряно,

      Что жизнь – проклятый ад!

      О, я была уверена,

      Что ты придешь назад.

      Под навесом темной риги жарко,

      Я смеюсь, а в сердце злобно плачу,

      Старый друг бормочет мне: «Не каркай!

      Мы ль не встретим на пути удачу!»

      Но я другу старому не верю,

      Он смешной, незрячий и убогий,

      Он всю жизнь свою шагами мерил

      Длинные и скучные дороги.

      И звенит, звенит мой голос ломкий,

      Звонкий голос не узнавших счастья:

      «Ах, пусты дорожные котомки,

      А на завтра голод и ненастье».

      Хорони, хорони меня, ветер!

      Родные мои не пришли,

      Надо мною блуждающий вечер

      И дыханье тихой земли.

      Я была, как и ты, свободной,

      Но я слишком хотела жить:

      Видишь, ветер, мой труп холодный,

      И некому руки сложить.

      Закрой эту черную рану

      Покровом вечерней тьмы

      И вели голубому туману

      Надо мною читать псалмы.

      И чтоб мне легко, одинокой,

      Отойти к последнему сну,

      Прошуми высокой осокой

      Про весну, про мою весну.

      Ты поверь, не змеиное острое жало,

      А тоска мою выпила кровь.

      В белом поле я тихою девушкой стала,

      Птичьим голосом кличу любовь.

      И давно мне закрыта дорога иная,

      Мой царевич в высоком кремле,

      Обману ли его, обману ли? – Не знаю!

      Только ложью живу на земле.

      Не забыть, как пришел он со мною проститься:

      Я не плакала; это судьба.

      Ворожу, чтоб