Письма к незнакомцу. Книга 5. Красота. Андрей Алексеевич Мурай
Читать онлайн книгу.
они привычные человеческие представления о себе, об окружающем мире. Сложил индивидуум из опытов и страстей, из иллюзий и химер пусть маленькое, пусть неказистое, но своё мироздание. Живёт себе не тужит… Вдруг является высоколобый громила с крутыми доводами и в два счёта рушит с трудами выстроенное.
Про неудобные вопросы, которыми терроризируют нас могучие многознайки, промолчу. Это можно принять за рабочие моменты. Хотя тоже неприятно сознаваться в собственном невежестве. Ну, не знает человек, что такое «красота». Так на манер Онегина умей «С учёным видом знатока//Хранить молчанье в важном споре…» Вместо этого невежда начинает кричать: «Серкидуля, старик, да ты что?! Что тут не знать! Школьные дела! Красота, красота, “вышла кошка за кота…”11»
Вернёмся Серкидон, из верхоглядной современности к основательному труду девятнадцатого века. Лев Николаевич не поленился уделить понятию красоты время немалое. Больше того, русский граф обобщил «мозговой штурм» старого света, и вот что поимел русский помещик с «европейского гуся».
«Первое – то, что красота есть нечто существующее само по себе, одно из проявлений абсолютно совершенного – идеи, духа, воли, бога и другое – то, что красота есть известного рода получаемое нами удовольствие, не имеющее цели личной выгоды».
«Ну и на что – воскликнете Вы, – хвалёный Толстой столько времени убил?! Пошёл бы лучше попахал. Про неземную красоту писано ещё Платоном, а то, что смотреть на красивое приятно, знавали мы и без графа-грамотея…»
Ох, как Вы непочтительно с классиком, Серкидон. Наверное, я виноват. Не с того начал…Не так зашёл…Давайте начнём с основателя эстетики – Баумгартена.
Философ, который, как и надлежит порядочному философу, был немцем, древнюю платоновскую путаницу разделил пополам: «объект логического познания есть истина, соответственно объект эстетического (чувственного) познание есть красота. Красота – совершенное, познанное чувством. Истина – совершенное, познанное разумом». (У Толстого – рассудком).
Казалось бы (возрадуемся!) нашёлся среди европейских мыслителей ясно мыслящий человек. После его чёткого разделения что-то, глядишь, и прояснится… Нет, ничего не проясняется, а, наоборот, всё накрывается гегелевким покрывалом.
Платоновец Гегель вновь пытается соединить красоту с истиной воедино. Мол, она, истина, проявляет только красотой. Мол, вы сорвите покрывало с красоты и увидите истину. Вслед за ним гегелевец Хайдеггер утверждает, что «красота – есть один из способов, которым бытийствует истина». Утверждение звучит красиво, но нам, толстовцам, не кажется истинным…
С Хайдеггером Толстой спорить не стал. Когда Лев Николаевич работал над статьёй об искусстве, Мартину было всего восемь лет. Ну не дискутировать же бородатому старцу с восьмилетним ребёнком?
Лев Николаевич возразил Гегелю:
«С красотой истина не имеет ничего общего и большей частью противоположна ей, потому что истина, большей частью разоблачая обман, разрушат иллюзию, главное условие красоты».
Истина есть соответствие выражения
У Сергея Владимировича Михалкова:
«Тра-та-та! Тра-та-та! //Вышла кошка за кота