Литература (Русская литература XIX века). 10 класс. Часть 1. Коллектив авторов
Читать онлайн книгу.
описывает последние минуты Лизы, которая, прежде чем покончить с собой, прощается с тенью древних дубов, «свидетелей ее восторгов». И словно мимоходом, попутно замечает: последнее, что Лиза сделала в этой жизни, так это послала через дочь соседа Анюту 10 империалов матери. То есть она вольно или невольно повторила «прощальный жест» Эраста, сознательно или бессознательно подчинилась его противоестественной «городской» логике. Деньги как бы призваны искупить ее дочернюю вину, они становятся ценой вечной разлуки с матерью…
Таких сложных художественных и нравственных решений русская литература той эпохи еще не знала. Однако Карамзин не остановился и на этом. Развязав сюжет повести, непосредственно касающийся Лизы, он сосредоточился на анализе своих собственных чувств. И не стал скрывать от читателей, что разобраться в них не в состоянии! Его рассказчик может лишь страдать, размышляя о случившемся, он никого не осуждает: «Часто сижу в задумчивости, опершись на вместилище Лизина праха; в глазах моих струится пруд».
А последняя фраза повести, которую мы читаем уже после того, как узнали о смерти самого Эраста, проведшего остаток дней своих в печали, звучит и вовсе невероятно смело: «Теперь, может быть, они уже помирились!» Рассказчик – не хуже, чем его читатель! – знает, что самоубийство считается самым страшным грехом, что самоубийц не отпевают в церкви и не хоронят в пределах церковной ограды, что в рай душам самоубийц нет пути, а в аду невозможно «встретиться и примириться». Но шкала религиозных ценностей рассказчика не совпадает с церковной. Она совпадает со шкалой ценностей сентиментальной культуры, которая позволила Гёте оправдать юного Вертера, покончившего с собой.
Да, Лиза (подобно Вертеру) поступила неверно, как нехорошо поступил и Эраст. Но главное для Карамзина в другом: в том, что и он, и она, пускай в разной мере, прислушивались к голосу собственного сердца, были чувствительными, приближались к «таинству натуры» (хотя потом и удалялись от него). А значит, вопрос об «аде» или «рае» для них не стоит. Их души соединятся на небе. Как? Где? Автор не знает. Да ему это и неинтересно знать. Главное, что он, как всякий человек, исповедующий культ сердца, не нуждается в нормативной морали. Он нуждается в другом – в утонченных переживаниях, в сочувствии, в сострадании.
Недаром повесть его названа не «Лиза и Эраст» (так назвал бы свое сочинение любой «правильный» писатель предшествующего поколения), а «Бедная Лиза». Вслушайтесь, вдумайтесь: в названии явственно звучит голос самого рассказчика, присутствует его сочувственная интонация.
И по-другому быть не могло. Ведь «Бедная Лиза» не только повествует о несчастной любви крестьянской девушки, но и подробно говорит о переживаниях самого автора, рассказывающего эту историю своим читателям.
Герой; готический роман; жанр; литературная мистификация; литературный процесс; образ; пейзаж; путешествие (как жанр); повесть; предромантизм;