---

Скачать книгу

---

пропасть, вроде тех пропастей в Швейцарских Альпах, которые умел преодолевать лишь военный гений Суворова. И за всем этим – горькая интонация прощания. Прощания не только с Суворовым, но и со всей грандиозной эпохой, которую тот для Державина олицетворяет и которой поэт всецело принадлежит:

      Кто перед ратью будет, пылая,

      Ездить на кляче, есть сухари;

      В стуже и зное меч закаляя,

      Спать на соломе, бдеть до зари;

      Тысячи воинств, стен и затворов,

      С горстью россиян все побеждать?..

      …………………………………….

      Нет теперь мужа в свете столь славна:

      Полно петь песню военну, снигирь!

      Бранна музыка днесь не забавна,

      Слышен отвсюду томный вой лир;

      Львиного сердца, крыльев орлиных

      Нет уже с нами! – что воевать?

      «Нет теперь в свете мужа столь славна…» Неуместна «бранна музыка», лиры новых поэтов издают «томный вой», державинская муза «днесь» (то есть сегодня) «не забавна». Державин, подобно Радищеву, предвидит, что вместе с новым столетием наступает новое время культуры. И сознает, что им, писателям предшествующего поколения, людям совсем не старым (а подчас и вовсе молодым – Карамзину в 1801-м было всего 35 лет), трудно будет найти отклик у читателя.

      Другое дело, что в отличие от Радищева он не отчаялся, не потерял веру в себя и в конце концов нашел выход. Обладая невероятно широким творческим диапазоном, Державин в начале XIX века перешел от мощных, громокипящих одических стихотворений к анакреонтической лирике, к сочным, жизнелюбивым описаниям своего имения «Званка». Так, в стихотворении «Евгению. Жизнь Званская» он пишет:

      Бьет полдня час, рабы служить к столу бегут;

      Идет за трапезу гостей хозяйка с хором.

      Я озреваю стол – и вижу разных блюд

          Цветник, поставленный узором.

      Багряна ветчина, зелены щи с желтком,

      Румяно-желт пирог, сыр белый, раки красны,

      Что смоль, янтарь – икра, и с голубым пером

          Там щука пестрая – прекрасны!

      Прекрасны потому, что взор манят мой, вкус;

      Но не обилием иль чуждых стран приправой,

      А что опрятно все и представляет Русь:

          Припас домашний, свежий, здравой.

      В своих ранних стихотворениях Державин представал в образе поэта-вельможи, умеющего «истину царям с улыбкой говорить», в образе Гражданина, в образе философствующего мудреца.

      В философской оде «На смерть князя Мещерского» (1779) голос его напряженно звенит: «Глагол времен! металла звон! / Твой страшный глас меня смущает». Поэт стремится постичь тайну человеческого существования – тайну смерти:

      Где стол был яств, там гроб стоит;

      Где пиршеств раздавались лики,

      Надгробные там воют клики,

      И бледна смерть на всех глядит.

      В стихотворении «Властителям и судиям» (1780 <?>), перелагая 81-й библейский псалом (авторство которого приписывается царю Давиду), Державин горько (и при этом – громогласно) обращается к царям с обличительным

---

Скачать книгу