Устами младенца. Соцгород – 2. Светлана Геннадьевна Леонтьева
Читать онлайн книгу.
Ты вообще держал когда-нибудь на руках маленького человека с чёрным цветом кожи. Негритулю? Его зовут Грит. Он вырастет, он отомстит. Не я, а он. Я, вообще, не мстительная, не злая, не жадная, не завистливая. Но дело не во мне. Какая бы я ни была – дурная, бескультурная, ломающая каблуки своих туфель, падающая со стола с едой и без неё, поглощающая воду, сахар, соль, витамины, лимоны, апельсины, мясо. Хочешь вина? Любого. Например, из трав, растущих на скале? Слушай тогда сказку: «В Перуанских Андах – горы такие, такие коричневые, как Африка, растёт круглое, обширное плато. Оно покрыто всё сплошь резными скалами. Называется – Маркауази. Им мог бредить только один человек: перуанский археолог Даниэль Рузо. Ты болел когда-нибудь кроме глупости перуанским плато? Прямо-таки до мозга костей. А впрочем, какой тут мозг? Ну, просто болел ли? Местностью, морем, облаком и перуанским плато? Я болела. До умопомрачения, представляя, как исчезли слоны оттуда. И это правда, что слоны исчезли. А камни у плато все единой формы, круглые! Боже, какие камни! Эти камни растут внутри меня. Каждый год я рожаю по камню. Каждую весну я вырываю из груди по одному из них!»
Если бы давали награды за правду, я была бы награждённой. Вся грудь в медалях.
Да не ори ты так!
Рифмованная проза слишком камениста, валуны одни. Лезь наверх. Цепляйся! Ноги закидывай. Я помогу. Сначала правую, затем левую. А что же так выхудал? Кости одни острые, как ветки.
Нет, оставайся внизу. Старый мой, ветхий мой.
Динь-динь-динь…
Даже детей не пожалел. Даже их…
Всё в растопку, всё в костёр своей войны.
Войны в твоей голове.
КОГДА МЫ ВЕРНУЛИСЬ В СОЦГОРОД
Вот ещё одна песня:
«Отступая, они выжигали землю, убегая, драпая, уходя, и чернело поле, точнее пеплы,
одни лишь пеплы среди дождя. Как будто большая, что феникс птица с размахом крыльев на тысячу верст. Они отступали фашисты-фрицы, и чёрный-чёрный тянулся хвост. Ох, горячо вам, сожженные в уголь, живые люди (их жгли живьём…) Дома и улицы, вещи, утварь, и, как во сне, ряд сожжённых кукол –
играли дети в детсаде днём. И снова, снова земля пылает, и снова тактика жжёной земли, горит окраина чёрным краем: морозник, таволга, георгин. Не приближайся душой обожжённой, точней сливайся черным черно. Война больнее, когда тяжёлым прикрыт ты пеплом, прикрыт войной.
– За них! За русских! – шептать, – Мы вместе! Струится в небо колечком дым, нас, здесь оставшихся, словно крестит, сложив персты над жнивьём седым. Отмстим. Отмстим. Отстоим. Отстроим. Из пеплов, угольев, как из груди растут слова из горящих героев, растёт трава и цветы посреди…»
В Соцгороде люди так думают. В душе, внутри себя. Вот и ты, въезжая сюда, найди хорошую мысль, такую солнечную, пушистую, розовую. Да, отыщи её! Можно не любить, не понимать, не воспринимать, но не враждовать. Уплыть в нейтральные воды. Уплыть на своём «Титанике». У тебя же он есть, целая дремучая книга, никому ненужная, рифмованная проза. Давай уже выбирайся из водоворонки, иначе потонешь, я руку тебе протянула, круг для спасения подала. Ибо ты и меня втянешь в свой круговорот, всосоёшь.