Заморская Русь. Олег Слободчиков
Читать онлайн книгу.
дружку и пошел искать место для могилы.
Вокруг лагеря и на берегу промышленные насчитали двенадцать якутатских тел, семнадцать алеутских. Пропали без вести кенайские мужики, подрядившиеся промышлять на партию вместо наказанных каюров, их женки были невредимы и охотно оставались среди промышленных.
Погибших латников по общему решению оставили на местах гибели – родственники отыщут тела и приберут по своему обряду. Алеуты посадили покойников в их сломанные байдарки, закидали хворостом и устроили ритуальные пляски. Тело Василия Котовщикова завернули в старые лавтаки и положили в долбленую индейскую лодку с прорубленным днищем. Прохор хотел завернуть его в одеяло, под которым недавно баловал с аманаткой, но старовояжные предостерегли: одеяла среди туземцев ценились высоко, ради него могли откопать покойника.
Похоронили Котовщикова на высоком месте, чтобы крест был виден с моря. Баранов почитал над убиенным молитву. Русские промышленные, сняв шапки, постояли возле холмика, помянули молодого стрелка водкой, закусили юколой и разошлись по делам. Поспелов с пулей в животе бредил, удивляя живучестью. За то время, что был у Баранова, Прохор с ним едва ли словом перекинулся, а вот ведь, свела судьба в недобрый час. Про томича говорили, будто бежал за море с каторги, но от судьбы не укрылся.
Почтив мертвых и позаботившись о раненых, промышленные стали латать байдары. На другое утро после боя партия оставила остров и взяла курс на следующее кенайское селение. Оно оказалось пустым. Зола в кострах остыла, среди балаганов бегали собаки. Партия разделилась на чуницы, они пошли вдоль морского берега, обшаривая острова и заливы. В большой байдаре Баранова все никак не мог отойти Поспелов.
Выдался теплый день. Управляющий парился в броне, а рыжебородый Баламутов, скинув чекмень, налегал на весло и чертыхался:
– Замечаю верную примету: как Андреич кольчужку сбросит, так война! Как напялит – так мир! Ты бы ее на ночь надевал, тогда бы мы и караулы не ставили!
Семен Чеченев, без шапки с распоротой щекой, перевязанной куском кожи, из-под которой косо торчал клок черной бороды, ухмыльнулся, переводя взгляды с рыжего шутника на управляющего:
– Какая же дура полезет к нему под одеяло, коли будет в броне?
Баранов хмурился, шевелил усами, думая, как ответить дружкам, не роняя достоинства. Медведников, задрав весло, обернулся:
– У меня сон чуткий, – пророкотал. – Не усну, если Андреич будет всю ночь латами скрежетать, что ржавая петля на воротах…
Опять застонал Поспелов. Промышленные умолкли.
Вечером у костров старовояжные рассказывали о былом, не таком уж и давнем, молодые слушали, затаив дыхание, а Прохор презрительно кривил губы: таких же смутных рассказов он наслушался, блуждая по староверческим скитам. Все они кончались спором: отчего так скрытны русские селения, издавна живущие на Аляске? Почему из партий то и дело бесследно исчезают люди? В этом году, в марте, возле Кадьяка пропали восемь русских партовщиков. Лебедевский стрелок