Русская фантастика 2015. Владимир Аренев
Читать онлайн книгу.
карандаш из карандашницы и начинает рассеянно крутить в пальцах.
Максим наливает чай.
– Ты садись, отдохни. В ногах правды нет, – говорит он как ни в чем не бывало. – Что твои куклы? Сшила что-нибудь?
– А… да нет… – Маша послушно садится. – Нет настроения. И заказов негусто.
– Я видела вашу работу, – говорю я. – С удовольствием бы сделала заказ. Для сестры. Она у меня художница. Можно сделать куклу-художницу?
Сама тем временем быстро сканирую Машу.
Когда-то мы с Ликой много спорили о том, морально ли сканировать человека, не предупреждая его об этом. По мнению Лики (как и большинства «нормальных» людей), аморально. Я с ними, наверное, согласилась бы, если бы была «нормальной», но мне очень не хотелось отказываться от своих способностей, и я старательно придумывала аргументы. «Вот у тебя художественные способности, – говорила я Лике. – Ты смотришь на человека, видишь форму его лица, переходы цвета, видишь, как ложатся тени. И вдруг тебе говорят: так нельзя. Нельзя рассматривать человека, как будто он – предмет. Слепок в мастерской. Глупо, правда? Ну вот и я так же. У меня же нет эмпатии, я не «заражаюсь» чужим настроением. Я просто анализирую: человек ведет себя так или этак, у него активны те или иные центры, значит, он чувствует то-то, и с ним надо вести себя так-то. Не буду этого делать – стану грубиянкой и вообще социопатом. Ты же не запретишь инвалиду пользоваться костылем? И потом на таком расстоянии я могу увидеть только самые общие процессы».
Но сейчас я вижу вполне достаточно. Никакой патологии, похожей на Лизину, как я подумала сначала, у Маши нет. Ее мозг вполне здоров, если не считать одной особенности, которая хорошо знакома как невропатологам, так и чтецам, и называется «синдром дефицита внимания и гиперактивности». Обычно он встречается у маленьких детей. Но иногда сохраняется и до взрослого возраста. Я вижу его признаки: большее возбуждение в стволе, очаги торможения в лобных долях и в области хвостатого ядра. В ответ на мой вопрос в лобных долях возникает кратковременная вспышка возбуждения, но сразу гаснет, и Маша отвечает рассеянно:
– Художницу? Можно, наверное. А ваша сестра старше вас? Вы вместе живете?
В машине по дороге домой я спрашиваю Максима, в курсе ли он о состоянии Маши.
Тот улыбается.
– Машка-то? Да, мы все в курсе. Лиза говорила: в детстве это было вообще что-то с чем-то. Никого не слушала, а говорила, не переставая. Причем молола такую чушь, что учителя быстро стали намекать на спецшколу. Кстати, Лиза не дала. Поговорила с дедушкой, тот показал ее старому неврологу у них в городке. Тайком от родителей – те отказывались от обследований, боялись «ювенальной психиатрии», что Машку «зазомбируют» и она на них возведет напраслину. Слышали такую страшилку?
– Но это же страшилка из начала века!
– Ага, но бывают и некоторые уникумы. Рецидивы, как вы, медики, говорите. Люди старых традиций, как говорят они. Нет, я Лизиных родителей очень уважаю, и они вправе верить в те глупости, которые выбрали себе. Но Лиза предпочитала