Но, моё увидев замешательство,

      Счастье шасть ко мне на зависть всем.

      – Заживём, – мурлычет, – замечательно!

      – Долго ли?

      – Пока не надоем.

      Перо

      Стремясь пространство распороть

      Скруглённой кромкой цвета хрома,

      Упруго, как живая плоть,

      И, словно небо, невесомо,

      Перо коснётся вдруг руки

      В непредсказуемом полёте,

      Причудливом, как вязь строки

      Из книги в древнем переплёте.

      И я замру, навек пронзён

      Тоской по промелькнувшей птице,

      Недостижимой, словно сон,

      Который дважды не приснится.

      Хастинапур

      Полетели до Дели вдвоём —

      По священной земле погуляем,

      В Тадж-Махал белоснежный махнём

      И в заснеженные Гималаи.

      Раздадим нищете пятаки,

      Чтоб с воды перебились на воду.

      Поучиться ещё у таких

      Улыбаться в любую погоду.

      Спросит рикша – его не жалей,

      Нынче он на электромопеде, —

      Десять рупий. Нам – десять рублей,

      Рубль теперь словно рупия беден.

      Полетели любого числа!

      Наш маршрут будет строго случаен.

      Ты ж киваешь в ответ на дела

      Иль вздыхаешь и не отвечаешь.

      Что с того, что распахнута дверь

      И повсюду дорожные сети?

      Чудеса так доступные теперь,

      Что как будто и нет их на свете.

      Но для нас приберёг я тропу,

      Что уводит из дымного Дели

      Сквозь печали, тревоги, метели

      В приснопамятный Хастинапур.

      Южный Крест

      Ищу над царством вьюг

      На небе Южный Крест.

      Мне возражает друг:

      Тот крест – не с этих мест.

      Ковш гнутый по ночам

      Вычерпывает тьму.

      А крест – не по плечам.

      Но я назло всему

      Ищу средь вьюжных снов,

      Печальных, как зола,

      То ль новых берегов,

      То ль пятого угла.

      Старец

      Седина как писаний страница —

      Чисто старец, блаженный вполне.

      Клянчит мелочь с утра – похмелиться,

      Мутным глазом елозя по мне.

      Словно вязь на руках его вены,

      Как сиянье вокруг перегар…

      И в тот миг, словно в миг откровенья,

      Я иные узрел берега.

      Не цветастые райские кущи,

      Не предвечный покой вековой —

      Коммунальную бедную гущу,

      Стен обшарпанных грязный конвой,

      Одинокость убогой коморки,

      А в толпе – одинокость вдвойне,

      И чем дальше, тем более горький

      Запах снов о далёкой войне.

      Обездоленных лет вереница

      В чёрной канет вот-вот полынье.

      Седина как писаний страница —

      Чисто старец, блаженный вполне.

      Памяти