А просто шёл, куда хотел он,

      Кровавой узкою тропой —

      Так норов был извечно сделан,

      И… вдруг своею всей стопой

      Он наступает на Бодана

      И вытирает об него

      Свои ножищи долго, рьяно,

      Вон ухмыляючись с сего…

      И стопы чистые до блеска!

      Бодан затоптан, грязен вдрызг,

      Чем опозорен напрочь резко,

      Но не предъявишь в том же иск?

      Бодана хрустнули все рёбра,

      От боли тяжко так дышать…

      Враг был с плебеями, как кобра,

      Сурова этим вечно тать.

      Вот потому и не заметил,

      Бодан лежал что на пути,

      Иметь не могут гнусы эти

      Привычки, чтобы обойти,

      А потому прут напрямую,

      Всех, кто лежит, вовсю топча,

      Натуру брезгуя иную,

      Ведь норов мерзкий палача..

      «Друзья» своё чтоб знали место,

      Не мельтешили перед ним…

      Он указующего жеста,

      Быть господином ввек палим.

      Бодан скулит себе от боли…

      Его презренный напрочь вид,

      К борьбе с того не видно воли,

      Оплёван дух его, убит…

      А враг пошёл своей дорогой,

      Бодан остался всё лежать

      В душе с великою тревогой…

      Коварства лыбилась лишь тать!

      Урок презренным. Зарубите

      То на своём вовек носу:

      Врагу коль служите с всей прыти,

      Не впасть в любви его красу.

      Вот и Бодан был ноль любимым,

      Затоптан вон врага стопой,

      Да с гонорком неугасимым,

      С отрадой властною взапой.

      Бодан во всём же стал отбросом,

      Презренный будто бы плевок,

      Ведь Честью был он не обтёсан

      И быть порядочным не смог.

      Завет родительский забыт им.

      Бесчестье вспыхнуло огнём!

      Вот насмерть был судьбой забитым,

      Молва плохая вкруг о нём…